— За то, что вы не умеете обращаться с детьми?
— За тот разговор, который произошел между нами перед приходом педиатра.
Ее взгляд все так же был прикован к окну.
— Это не ваша вина. Вы не знали, чего ожидать, и волновались за Джино.
Как он и подозревал, Уитни уже не первый раз сталкивалась с тем, что люди неверно реагируют на ее поведение.
Но он был виноват перед ней не только в этом.
— И простите меня за то, что поцеловал вас. Это не повторится.
Уитни молчала, никак не реагируя на его слова, и Дариус с трудом сдержал стон, не зная, что еще сказать. Тот поцелуй произошел под влиянием момента, порыва страсти. Он должен был в первую очередь думать о благополучии Джино, но вместо этого позволил гормонам управлять собой.
Но вместо того чтобы послать его к черту, Уитни тихо промолвила:
— Как вы можете быть уверены в том, что это не произойдет опять?
Ему нечего было ответить, кроме правды,
— Потому что это не слишком хорошая идея. Нам предстоит провести следующие восемнадцать лет, заботясь о Джино. Если сейчас мы начнем отношения, а потом расстанемся, один из нас будет зол и обижен, это отразится на Джино, а мы не можем этого допустить.
Уитни смотрела на стекло, за которым была непроглядная тьма, но ей это было не важно — она была слишком погружена в свои мысли. Уже несколько раз за эти дни Дариус повторил, что хочет стать хорошим отцом для Джино, и сейчас предпочел его благо радостям плоти. Это не могло не удивлять ее. Показательным было и то, как он повел себя, пока они ждали педиатра, — он был готов защищать своего брата, и это не могло быть частью его игры, направленной на то, чтобы перетянуть ее на его сторону.
Она искоса взглянула на Дариуса и вздохнула: даже сейчас, разбуженный криком ребенка посреди ночи, он выглядел совершенно потрясающе. На нем были вязаный серый свитер и джинсы, его короткие волосы были растрепаны и торчали в разные стороны, как колючки, но это делало его еще более притягательным. Его лицо, обычно напряженное, сейчас было расслабленно, ни злость, ни улыбка не искажали его губы.
Губы, которые она целовала.
Уитни прижала руку к груди, чувствуя, как колотится сердце под ладонью.
Этой ночью она могла совершить что-то абсолютно ей не свойственное, ужасно глупое, но сама судьба остановила их. Дариус сказал, что не хочет, чтобы это произошло опять, и она верила ему. И не только потому, что счастье Джино было важнее, чем их мимолетный роман. Теперь, когда он узнал, какие скелеты хранятся в ее шкафу, он не захочет быть с ней. Никогда.
