В ночь на новый, сорок пятый год силы окончательно покинули «барнетовцев». Съемочная группа в полном составе… уснула «на рабочем месте». Уснули у «пятисоток» осветители. У камеры – оператор Сергей Геворкян со своими ассистентами. Спали артиста – Ирина Радченко, Борис Андреев, Иван Кузнецов, Николай Дупак…
Спали гримеры, «звуковики», ассистенты режиссера…
Спал, прижав к груди винтовки, оружейник «лейтенант Вовочка».
Без пятнадцати двенадцать нас пулеметной очередью разбудил Барнет. Он умудрился один, без чьей-либо помощи, накрыть по тем временам роскошный стол.
Веселье длилось до самого рассвета. Произносились тосты «мирного времени». Пели «полублатные» песни, которым нас выучил Веня Кузнецов…
А утром снова прозвучала привычная «картавая» команда
– «Мотор!»
* * *
Массивные стенные часы (приданое Ларисы Орданской
– именно она в том году была женой Барнета) пробили полночь.
Все, что можно было выпить, еще час назад было выпито. Кто-то сбегал на Киевский вокзал, но, как и следовало ожидать, вернулся без водки.
Воцарилось тягостное молчание.
За стеклом буфета маячила, дразнила своим ослепительным спиртным блеском огромная бутыль, в которой плавали рыжие ветвистые корни.
Взоры всех присутствующих были прикованы к буфету.
– Женьшень, сами понимаете, корень жизни… Ларискина затея… – неуверенно сопротивлялся Борис Васильевич.
Все обреченно молчали. Ждали.
Удручающую неловкость нарушил Алексей Денисович Дикий:
– Так что, Боря?. . Мы пошли, или как?. . – кивнул он на бутыль.
– По-о-жалуй, по-ойдем… – вздохнул Игорь Савченко.
Барнет прошелся по комнате. Поглядел в окно на гололед
мостовой. Потом решительно направился к буфету. Разлил содержимое бутыли по рюмкам. Извлек корень женьшеня.
– Отличная закуска, – подмигнул он повеселевшим друзьям. – Представляю, как разозлится Лариса… И поделом – пусть не занимается глупостями.
* * *
Новый 1948 год я и писатель Михаил Шатирян встречали в Москве, в доме Бориса Васильевича. В ту памятную ночь было произнесено множество достойных тостов. Выпито огромное количество коньяка. И, когда были исчерпаны все тосты и выпит весь коньяк, Барнет запальчиво заспорил с Ша-тиряном. Тот пытался отстаивать сюжетные ходы нашего сценария. Борис Васильевич громил их со страшной силой, рушил, как карточные домики. Умел он это делать с необыкновенной «доказательностью» даже тогда, когда был неправ (как мне кажется, и в этом случае – сценарий явно этого не заслуживал).
В третьем часу Алла Александровна (супруга Барнета) собралась спать:
