– Ну так жрёт, стало быть?
– Жрёт.
– Значит, как у всех, никакой мистики.
– Мистики вообще в мире нет. Но Пёс Петербург опасен даже на расстоянии, когда на кого-то падает его тень. Согласно легенде, когда тень этого пса, которого ещё называли Всемпсампёс, падала на дом, то и дом приходил в запустение, и люди в нём чахли. Остряки говорят, что не тень падала, а это такой эвфемизм того, что Чёрный Пёс Петербург метил дом, попросту задирал ногу, но острить по этому поводу у нас всех отучили. Что-то подобное происходит и сейчас – мы сначала думали, что это просто мощное излучение, разрушающее клетки, а потом решили не умножать смыслов. Вон на «Автово» даже водяную лошадь видели, что это обсуждать, всё равно мы отсюда не видим, что там на самом деле.
– Водяную лошадь? Бегемота?! А что там на «Автово»?
– На «Автово» сумасшедший дом. Или был сумасшедший дом – но с этой станцией вовсе ничего до конца не поймёшь. Только перед «Автово» ещё и «Кировский завод», а там есть «Кировская бригада», с которой не шути. Они безо всяких псов порвут, как Тузик грелку.
Губайловский довольно толково рассказывал мне, как и что устроено в подземном Петербурге. А были в нём несколько подземных городов и десятки автономно живущих станций.
Гигантский город был под Смольным с ответвлениями в сторону Большого дома и огромных подземных убежищ. Был торговый город на Сенной-Садовой, довольно бестолковый, – это в терминологии Губайловского звучало как непонятно кем и нечётко управляемый. Был полувоенный город на «Площади Восстания» на базе бункеров и штаба МЧС и был технократический город на «Техноложке».
Весь этот подземный мир был почти как московский – так, да не так. Немного другие здесь были порядки, несколько другая интонация. Лексические различия: катастрофа и катаклизм, поребрик и бордюр, булка и батон – все эти нюансы никуда не делись. Только понимать, что они существуют, было некому. Москвичей в этом городе давно не видали.
Губайловский, впрочем, говорил, что экспедиции в Москву регулярно отправлялись, да ни одна не вернулась. Люди с «Техноложки» построили передатчик с антенной на поверхности, но случился локальный конфликт, передатчик пожгли, и снова всё остановилось. Логика жизни подталкивала два города к контакту, да только он отодвигался, будто злой рок довлел над расстоянием, что их разделяло.
Впрочем, была и смешная история – на юге, кажется в «Купчино», возникла утопическая коммуна, которая, используя старую технику, стала рыть тоннель в направлении Москвы. Это был проект почище сталинских планов переустройства географии, и чем он закончился, Губайловский не знал, – связь с утопистами прервалась. Возможно, их постигла участь всех утопических коммун.
