— Не удержусь, продолжу воспитательную работу! Будь, Боря, очень внимателен, присматривайся и к минералам, и к местности, все отмечай, наноси на карту… Если дело потребует — не торопись, телеграфируй, командировку продлим… И к людям приглядывайся — случается, наводят тень на плетень!.. Привезут откуда-нибудь богатые образцы, раскидают, а то и в трещины горных пород кувалдой загонят да зачистят так, что не отличишь… Даже из ружья золотым песком, случалось, стреляли — подсаливали россыпь!
— Такое, наверное, только в старину бывало, — ответил Борис, вспомнив, что читал в романе академика Обручева «Рудник „Убогий“», как такими приемами пытались подороже продать бедную россыпь.
— И в наши дни еще встречаются артисты… Один такой совсем недавно три года всех за нос водил. Но как веревочка ни вьется!.. У тебя там вроде дело чистое — «золотить» медведя никому корысти нет. Впрочем, бывает, что и не из корысти, а, как говорится, для смеху могут маскарад устроить. Поэтому семь раз проверь…
Прощаясь, Пластунов обнял его так душевно, словно предстояла долгая разлука.
Вылет откладывали по метеоусловиям четыре раза, но все же выпустили!
Борис не знал, встретит ли его Степанков, и поэтому очень хотел прибыть в Молокановку засветло. А десятиместный самолетик, пробившись сквозь облака, казалось, задремал, прижавшись к ним, как к подушке. Дремали и пассажиры. Посапывал, выбрасывая табачнодымный дух, сосед Бориса — краснолицый, длиннобородый, подстриженный под кружок, — он еле втиснулся в кресло.
«Наверно, Степанков похож на него», — почему-то подумал Борис.
Захотелось спросить про Степанкова, но сосед заснул мгновенно.
Вскоре облака расступились, заблестело под солнцем крыло самолета, и открылась величественная панорама гор и долин.
Самолетик, дрожа от напряжения, упрямо карабкался ввысь над склонами, почти на бреющем переваливал водоразделы, плавно скользил в долины и снова устремлялся вверх.
Борис смотрел то в окно, то на карту и радовался, верно определяя хребты и реки. В натуральную величину предстало «древнее темя Азии» — знакомая по учебникам тысячекилометровая скалистая глыба, свидетель всей истории планеты.
Проследив глазами четкие очертания Луйской впадины, Борис поднялся из кресла и даже рукой отдал салют. Хотелось крикнуть «ура», но дремали соседи, не сознавая величия момента. Самолет пересекал Полярный круг! 66°31′ — единственная в северном полушарии широта, где в день зимнего солнцестояния, 22 декабря, солнце вовсе не восходит, а в летнее солнцестояние, 22 июня, вовсе не заходит. Вспомнился его любимый Джек Лондон. «За тех, кто в пути!» — прошептал Борис.
