С тех пор я и сама в этом неоднократно убеждалась.
Вот, скажем, случай во время зимней сессии, как раз в канун старого Нового года. Вечером я притопала к подругам в общежитие якобы учить билеты по теорграмматике. Подошла к двери комнаты 45, а девчонки закрылись и никого не пускают. А у двери на корточках сидел Исмаил-оглы, студент геофака, наследный иранский принц (так он всегда представлялся) и потенциальный жених моей подруги легкоатлетки Ларисы.
Про Исмаила надо подробнее. Он такой был особенный, непохожий на других, такой нелепый и забавный, открытый и щедрый, что заслуживает тут отдельного рассказа. Какие ветры занесли его, теплолюбивого, смуглого, с большими черными-черными обиженными глазами, тонкими нежными руками, густыми волосами торчком и княжескими манерами, в наш сырой, ветреный, переменчивый климат изучать географию — кто знает. Я не догадалась спросить тогда, а сейчас он вообще очень далеко. В Норильске. Они с Лариской там предсказывают погоду, которую Исмаил чувствует носом и кожей за несколько дней. Поэтому его, Исмаила-оглы, там очень ценят. Особенно летчики.
— Ну? — поздоровалась я с Исмаилом.
— Ларыса закрыл и не выходит, я стучаля-стучаля… — уныло объяснился Исмаил.
— Учат? — поинтересовалась я.
— Не… Свет выключиль. Я замочную скважину смотреля, — признался наследный принц, — кричаля: «Ларыса, на мой голос выйди, дэ!», а Ларыса сказал, что они гадают — в зеркале жених смотрят. И если мене покажут, Ларыса на мене женится.
— А если не тебя?
— Тогда, мамой клянусь, Исмаил будет очень огорчаться. Тогда Исмаил всех будет рэзат, — обреченно вздохнул наследный принц, — и Ларыса, и Валя (Валя — это вторая моя подружка, которая с Ларисой жила в комнате), и себе, и… — Исмаил оценивающе обвел меня взглядом и задумался.
Я поняла, что он не шутит, и стала бить в дверь кулаком. Дверь открыла Лариска, раскрасневшаяся, возбужденная. Глазами вращает, шепчет жарко — давай быстрей заходи, мы уже все приготовили.
— А ты, — строго обратилась она к своему принцу, — иди в свою комнату и учи. Мы тебя потом позовем.
Исмаил угрюмо и недобро зыркнул из-под насупленных бровей и медленно поплелся к себе. Явно не учить, а, например, точить ножи-кинжалы. На всякий случай.
В комнате у большого зеркала горело несколько свечей. Там же, на столике, лежали какие-то сухие травки, ножницы и стояла плошка с водой.
И теперь о Лариске. Я уже говорила, что она была блистательной легкоатлеткой, мастером спорта, и если вдруг ей бы грозила расправа ее ревнивого жениха Исмаила-оглы, она бы легко удрала от него, посверкивая пятками и хихикая. Чего нельзя было сказать о нас с Валей. Я бегаю очень плохо. Вот прыгаю я хорошо. Верней, подскакиваю. Особенно когда меня пугают. И еще хорошо соображаю. Хотя и дура. И тогда я понимала, что если правдивая и упрямая Лариска узрит в зеркале не Исмаила, а какого-нибудь Васю из своего родного села Кобеляки Звенигородского района Черкасской области, то Исмаиловой расправы нам не избежать. Надо было спасать подруг и ситуацию.
