– И вы поспешили за Петковичем? – уточнил Дронго. – У вас на щеке муха, – добавил он по-русски. И Недич сделал непроизвольное движение рукой, словно собираясь ее отогнать. На полпути рука замерла, но было уже поздно. Он понял, что выдал себя, опустил руку и весело рассмеялся.
– Дешевый трюк, – заговорил он по-русски, – но вы меня здорово поймали. Одновременно отвечать на ваши вопросы и думать о мухе было бы невозможно.
Антич изумленно смотрел на обоих. Павел улыбнулся.
– Кто вы по званию? – поинтересовался Дронго.
– Это вам знать обязательно?
– Желательно. Чтобы понять ваш статус. И не забывайте, что меня сюда пригласило руководство вашей страны.
– Я об этом знаю. Я – полковник службы безопасности.
– Примерно так я и думал. О вашем задании спрашивать не буду, понимаю, что это государственная тайна. А Баштича охраняли все остальные. Значит, все было так, как вы говорите? Не хотите ничего добавить?
– Если бы знал, что там произошло, я бы сам рассказал. Но все было именно так, как вам показывают свидетели. Баштич поднялся наверх сразу после того, как закончилось совещание, вместе со своей помощницей. Затем она спустилась вниз, и туда поднялся его сын. Он пробыл несколько минут и спустился явно в плохом настроении. Через некоторое время я увидел уходившую семью Петковичей, муж посадил супругу в машину, отправил в город и вернулся к гостям. Минут через сорок позвонил сверху Баштич.
– Вы сами слышали звонок?
– Да, сам слышал, – ответил Недич. – Дверь была открыта, и они ужинали. Я как раз услышал, как позвонил господин Баштич и господин Петкович с ним разговаривал.
– Это было после того, как оттуда ушел Зоран?
– Да, минут через сорок. Это абсолютно точно. Зоран и Даниэла были в другой комнате.
– А когда Петкович обратился к вам? Сразу после звонка Баштича?
– Нет. Примерно через час. Они закончили ужин и ждали вице-премьера. Но тот все никак не спускался. Тогда Петкович вышел из комнаты, подозвал меня и попросил узнать, когда он спустится.
– С этого момента очень подробно, – попросил Дронго.
– Я поднялся наверх и предложил Николичу передать господину вице-премьеру, что его давно ждут внизу. Николич постучал, но ему никто не ответил. Он постучал во второй раз, затем осторожно открыл дверь и вошел внутрь. Там он был совсем немного, несколько секунд, может, немного больше. Но он не мог убить за это время вице-премьера, я об этом всегда говорил. В тот момент не мог. Он выбежал, и тогда я вошел. С первого взгляда все понял и тоже быстро вышел в коридор. Спустился вниз и тихо сообщил об этом господину Петковичу, чтобы не создавать ненужной паники. Он поднялся наверх, вошел в апартаменты. Я приказал Николичу, который весь трясся и был в весьма плохом состоянии, никого больше пока не пускать и прошел следом. По своему мобильному телефону сразу позвонил и сообщил о случившемся. Петкович нервничал, у него тоже дрожали руки. Он приказал мне остаться в комнате и никого не подпускать к убитому, а сам из соседней комнаты позвонил премьер-министру. Я слышал их разговор.
