В день, когда охотникам словно с неба упал убитый хрюк, желудки были полны, и только предусмотрительность, выработанная опытом, заставила их, пресытившись мясом людей, заниматься мясом животного. В округе не осталось в живых ни одного косматого; кто знает, сколько раз день сменит ночь прежде, чем они опять обозначат частоколом из копий место новой стоянки? А охотники за это время так привыкли есть мясо, что не могли уже без него обойтись.
Юму оказался не единственным, кто приписал смерть хрюка теням умерших. Но говорить о них вслух было опасным делом, это могли себе позволить разве что старики, одной ногой уже стоявшие в загробном мире, им терять нечего. Кабы они умели, приписали бы все его величеству случаю и закончили бы бесплодные споры. Но этого не случилось, ибо судьбе на другой же день было угодно сыграть тот же спектакль с теми же исполнителями: Юму опять нашел на заре убитого хрюка и опять, дрожа от страха перед непонятным чудом, потащил за собой Эора в кустарник.
Второй хрюк поверг охотников в замешательство, а третий выбил из колеи даже уравновешенного и трезвого Эора: загадка состояла в том, что все три трупа нашел Юму! К сожалению, даже разумная голова мастера не могла сообразить, что Юму обязан этим своему особому положению в племени. Ведь именно он больше всех шатался по окрестностям, отбившись от остальных, и, если Дау приближался к нему на сорок шагов, он должен был бежать, если хотел обеспечить себе надежду выжить.
Эор рассказывал долго. Приводил подробности, радовался, как и все его соплеменники, волшебному свойству слов заново воспроизводить минувшее. Взоры охотников, сидевших на корточках вокруг костра, были устремлены на него; лишь иногда они поглядывали на Юму, по своему обыкновению молча торчавшего на краю поляны. Болтовня могла навлечь на него беду в любом случае, даже если бы Эор ясно и точно объяснил все происходящее. А поскольку он этого, естественно, сделать не мог, буря разразилась с еще большей силой. Красные охотники беспрекословно поклонялись только одному божеству — силе. Тому, что обеспечивало пропитанием и одновременно защищало жизнь, убивая нападающих врагов. Воплощением такой силы был для них Дау, поэтому они позволяли ему быть во всем первым. Его жестокость и жадность отличались от таких же качеств, дремавших в каждом из них, только тем, что его превосходство в физической силе понуждало остальных сдерживаться, и благодаря этому Дау был Первым не только в повседневной, осязаемой и наблюдаемой жизни, но и в равнозначной ей, хотя и невидимой сфере. В нем собирались помыслы и чувства всех, для того чтобы осуществиться, достигнуть цели. Охотники как бы пропускали сквозь Дау себя, всю свою жизнь без остатка; он означал для них гармонию мира, высшее равновесие души, которое не выразить словами. Вот эту-то гармонию и нарушил однажды Дау, когда хотел задушить здорового мальчишку. И это произошло сейчас вновь, причем, странным образом, поводом оказался опять Юму. Если бы первого хрюка нашел Эор, ничего бы не случилось. Эор принадлежал к числу самых уважаемых охотников племени. Его место у костра Первого, среди таких же, как он. В них, избранных, сильнее всего проявляется сила и власть самого Дау. Из их числа выйдет со временем и следующий Первый — таков извечный порядок вещей. Но под воздействием слов Эора, рассказывающего правду, в приплюснутых черепах охотников начали медленно проворачиваться два противоречия: мало того, что они ни на шаг не продвинулись в поисках того, кто убивает уже третьего хрюка подряд; получается, что между этим таинственным и грозным незнакомцем, протыкающим череп громадного животного, и несчастным, которого терпят из жалости, определенно существует какая-то связь…
