— Откуда вы это знаете? — сказала она.
— Ваша сестра — кажется, ее зовут Эстер — упомянула об этом в разговоре с Чарльзом Холстедом, моим шафером.
— Так вы обо всем догадались? — спросила Люсинда.
Он не стал притворяться, будто не понял ее.
— Нет, — ответил он. — Я и не подозревал, что происходит, пока не увидел вас. Судя по тому, что мне рассказывали, я представлял свою невесту несколько другой!
— Вы думали, что женитесь на Эстер? — сказала Люсинда просто. — Но она уже помолвлена с другим.
Последовала длительная пауза, а затем Люсинда добавила почти с вызовом:
— Вы же написали просто: «…руки Вашей дочери…» Если вы хотели жениться именно на Эстер, надо было так и сказать. В этом случае папа, конечно, был бы вынужден отклонить ваше лестное предложение.
В ее голосе прозвучала нотка сарказма, не ускользнувшая от внимания лорда Меридана.
— Ваш отец наверняка отлично понимал, что я имел в виду. Он присутствовал, когда леди Джерси говорила о необычайной красоте его дочери. Разумеется, она имела в виду вашу сестру, так как вы даже ни разу не были в Лондоне.
— Папа был в крайне затруднительном положении, — спокойно ответила Люсинда. — Если на то пошло, это была моя идея — спасти семью от разорения и заодно заполучить себе мужа. Иначе родителям вообще навряд ли удалось бы меня пристроить.
Даже лорд Меридан был ошарашен подобной откровенностью.
— Что вы имеете в виду? — спросил он. — Что с вами не так?
— А вы посмотрите на меня! — ответила Люсинда.
Он повернулся к ней, но в полумраке кареты ему было трудно хорошо ее разглядеть. Он пришел к выводу, что у нее бледный, нездоровый цвет кожи и что прическа ей не идет. С другой стороны, нельзя было сказать, что она совсем дурнушка. Просто он думал, что, когда он представит в обществе новую графиню Меридан, она будет вызывать всеобщую зависть, так же, как его картины, лошади, мебель, роскошные дома и высокое положение. Было очевидно, что Люсинда навряд ли произведет то впечатление, на которое он рассчитывал.
— Ладно, дело сделано, и покончим с этим, — сказал он почти свирепо, злясь больше на себя, чем на нее.
Он понимал, что только его собственное высокомерие было причиной случившегося. Если бы у него хватило здравого смысла хоть раз повидаться с невестой до свадьбы, он немедленно расторгнул бы эту помолвку. Этот старый осел сэр Эдвард Белвиль выложил бы тридцать пять тысяч фунтов, которые он ему задолжал, а лорду Меридану было достаточно лишь попросить кого-нибудь из знакомых светских дам, и ему легко нашли бы подходящую невесту.
