– Простите, мне пора, – прошептала Влада похолодевшими губами и быстро зашагала к эскалатору.
– Подожди! – Настойчивая незнакомка догнала, схватила за руку и остановила. – Неужели ты непосвященная? Обалдеть! Но ты светишься больше всех, с кем я успела познакомиться! Послушай, возьми Жаннину визитку, тебе надо срочно позвонить ей…
– Отпусти меня немедленно! – Влада вырвала свою руку и побежала по платформе к выходу.
На улице было так спасительно свежо, что она с удовольствием выдохнула из легких спертый воздух подземелья и глотнула прохладу сентябрьского дождя, от которого еще недавно хотела спрятаться. Немного полегчало. Но ехать к подруге уже не хотелось, осталось одно-единственное желание – оказаться дома, где не ходят всякие сумасшедшие (или все же ходят и разбрасывают деньги?), выпить кофе и подумать. О том, что с ней не так последнее время. И откуда взялись галлюцинации. Наверное, нельзя так часто летать. Пятнадцать рейсов за два месяца – это много или мало? Для обывателя, который видит самолеты пару раз в году, пожалуй, много. Но ведь есть масса людей – бизнесменов, стюардесс, пилотов, – кто тоже треть жизни проводит в небе. Или у стюардесс какая-то специальная подготовка, и они знают, как приводить нервную систему в порядок? С кем бы поговорить на эту тему?
Максим! Ну конечно, он сам рассказывал, что за две недели объехал половину Франции. Только вот… Поделиться с мужчиной, который нравится, что у тебя галлюцинации? Да и вообще, он ведь пропал куда-то.
Влада сняла капюшон, чтобы почувствовать кожей холодные капли дождя, слизнуть их с губ и отвлечься. Последние дни она все время хочет отвлечься и не думать, это уже стало традицией. Навалились какие-то проблемы, только вот самое странное, что она никак не может понять, какие. С чем бороться? Против кого воевать? За что поднимать флаги? Ей не впервой было жить на линии огня, сколько себя помнила, столько шла в атаку. Все детство мама была недовольна ею. Слишком спокойная, слишком равнодушная, не похожа ни на других детей, ни на саму Ирину Викторовну. Сколько ни пыталась мать увлечь чем-то неподвластного воспитанию ребенка, Владе все было неинтересно. Кружки, секции, олимпиады, конкурсы – девочка не хотела ни в чем принимать участие, не мечтала стать старостой класса и вести бурную коллективную жизнь. Все, что ей нравилось, – это сидеть в своей комнате и читать сказки. А мама хотела, чтобы поздний ребенок стал ее гордостью, проявил какой-нибудь талант, показал себя. Только Владе было достаточно своей собственной войны отцов и детей, на другие, конкурсные, не оставалось сил.
