Далее опять много неясного, чему никогда не сделаться слишком понятным. «Аттестация от 16.04.45» заполнена вроде бы понятными, однако недосказанными фразами:
«Обладает одной из специальных отраслей агентурной оперативной работы. Тов. Абель на практической работе успешно выполнял порученные ему ответственные задания».
Видимо, Абелю доверяли. Впрочем, и тут «подвели» родственники:
«В отдел кадров НКВД СССР.
Рапорт.
Довожу до сведения, что на временно оккупированной немцами территории Латвийской ССР в г. Риге остались проживавшие там мои родители и младший брат.
О судьбе моих родных мне ничего не известно.
Зам. нач. 3 отделения 4 управления НКГБ СССР, майор Госбезопасности Р. Абель».
К счастью для майора, он был крайне нужен:
«…С августа 1942 г. по январь 1943 г. находился на Кавказском фронте в составе опергруппы по обороне Главного Кавказского хребта. В период Отеч. войны неоднократно выезжал на выполнение специальных заданий».
И ключевая фраза, дающая ответ на вопрос, чем же он, хотя бы приблизительно, занимался:
«Выполнял спецзадания по подготовке и заброске нашей агентуры в тыл противника».
Здесь можно предположить — лишь предположить, что и сам Абель действовал в немецком тылу и, еще одна гипотеза, вместе с Фишером. А если и дальше идти по скользкой тропинке догадок, то не исключается еще и его военное знакомство с другим знаменитым в будущем разведчиком Лонсдейлом — Кононом Молодым. По крайней мере, английские авторы книг по истории разведки-шпионажа полагают, будто связка Фишер — Лонсдейл впервые возникла в годы Второй мировой войны. Высказывается такое предположение и в моей книге. Кто скажет, так ли это было, и не числился ли в связке третий — Рудольф Абель? Кстати, по некоторым неофициальным и документально не подтвержденным сведениям, Вильям Генрихович Фишер еще в период войны время от времени работал под фамилией Рудольфа Ивановича Абеля.
Судьбу отца — Вольдемара Абеля и родного дяди Рудольфа — изучал сын и племянник Авангард Вольдемарович. В дни ареста ему, пареньку 1925 года рождения, шел лишь тринадцатый год. Выжить помог родной дядя Рудольф — человек не из робких. В воспоминаниях Авангарда Абеля приводится такой эпизод: в феврале 1938 года его вместе с матерью выслали в Туркмению, как ЧСИР — членов семей изменников Родины. «Оттуда, из города Ташауза, — пишет он, — в 1941 г. меня вызволил дядя Рудольф». По пути в Туркмению, при пересадке в Москве, мать Авангарда, Эльза Юрьевна Абель, ухитрилась каким-то образом дозвониться до Рудольфа. По счастливой случайности тот был в городе. Рудольф Иванович успел предупредить жену брата: «В Ташаузе ни в коем случае никому не отдавать свидетельство о рождении Авангарда. Иначе конец, не помочь — никак». И рижанка Эльза Юрьевна Абель, урожденная Рохи, в 1918 году медсестра Латышской советской стрелковой дивизии, за сыновью метрику держалась, не отдавая никому. Спустя несколько месяцев благодаря стараниям Рудольфа Ивановича племянник через город Чарджоу оказался в Москве. Увы, судьба Эльзы Юрьевны сложилась трагично. Сосланная в Ташаузский округ Туркменской ССР, она провела в ссылке долгие десять лет и скончалась в неволе в возрасте 48 лет, в 1948-м. Да и вся семья латышских большевиков Рохи, основателей Рижского добровольческого полка, была истреблена. Ее брата Вильяма расстреляли в 1938-м, супругу Марию репрессировали. Эльза и родственники были реабилитированы только в 1957-м.
