.
О любвеобильности и заботе святителя Тихона о спасении душ человеческих говорит также следующий пример. Однажды пришлось ему бывать в гостях у знакомого помещика и встретиться там с одним дворянином, вольнодумным и вспыльчивым, не терпящим никаких возражений. Когда святитель стал доказывать ему неправоту в суждениях о Боге, то он пришел в такую ярость, что ударил архипастыря по щеке. Святитель, видя его горячность, пал своему собеседнику в ноги, говоря: “Простите меня Бога ради, что я ввел вас в такое исступление”. И это величайшее смирение и кротость святого отца настолько поразили гостя, что он со слезами упал к его ногам и умолял о прощении. Незлобивый пастырь простил его и преподал ему наставление. Это было хорошим уроком для дворянина, и с тех пор он стал добрым христианином [303].
Келейники рассказывали также, что когда Задонский подвижник раздавал милостыню, ему приходилось нередко выслушивать от недовольных подаянием просителей различные непристойные бранные слова. Но он не только не оскорблялся, а, напротив, смотрел на них с улыбкой, как на малых и неразумных детей. Иногда в ответ скажет: “Ну брани, брани больше”, — и потом все-таки сжалится и прибавит к подаянию “для того единственно, — замечает его келейник, — чтобы, удовлетворясь подаянием, проситель без ропота пошел от него” [304].
Более сложной была борьба святителя с плотью и унынием. В жизни святителя Тихона, как и в жизни каждого подвижника, особенно совершающего свой подвиг в уединении, были периоды, когда на душу восставала плотская брань или находили тоска и уныние. Эти состояния нередко чередовались, потому что когда укреплялось здоровье, восставала плотская брань, когда же телесные силы оставляли его, нападало уныние. Хотя святой отец твердо и без колебаний вступил на путь иноческий, проводя богоугодную жизнь еще задолго до своего монашеского пострига, однако враг рода человеческого не оставлял в покое ревностного подвижника и попущением Божиим искушал его. Но при помощи благодати Божией святитель боролся с искушениями и очищал свою душу от всякой скверны плоти и духа.
Так, однажды, во время литургии, по попущению Божию, вдруг напали на него плотские помыслы. Чтобы отразить их, он подошел к горящей свече и, как будто поправляя ее, скрытно от других до тех пор жег свои пальцы, пока от ужасной боли не угасли плотские пожелания [305]. В других случаях святитель смирял свою плоть силой молитвы. Распростершись крестообразно на полу, он пламенно молился Господу о ниспослании ему Божественной помощи свыше в борьбе с яростью плоти
