Теперь и Хамза увидел: очень чисто, неестественно чисто.
– И еще замок этот, – потянул задвижку Китайгородцев. – Единственная комната из тех, где есть мебель, есть окна, то есть жилая, которая запирается снаружи, но изнутри замок открыть нельзя. Здесь запросто могли кого-то запирать.
И получалось, что тот, третий, все-таки был.
– Задвижка совсем новая, – сказал Китайгородцев. – Недавно ставили. Может быть, уже после того, как я увидел этого умершего генерала за окном. И они, чтобы подобное не повторилось, решили подстраховаться.
* * *
Лисицын так и не снял пальто. Он сидел в кресле в одной из комнат второго этажа и пил коньяк. Двое его охранников бродили по пустому дому, как неприкаянные. Обстановка мрачная. Так бывает, когда покойник в доме.
– Стас Георгиевич, прошу меня правильно понять, – сказал Хамза. – Это не праздное любопытство, поверьте. Что происходит?
Лисицын отхлебнул коньяка, ответил неохотно, не глядя на собеседника:
– Семейные дела.
– И все-таки, – проявил настойчивость Хамза. – Они уехали. Почему? Куда? Кто тут был третий? Вы в курсе?
Лисицын еще больше помрачнел. Хамза ждал ответа. Отвечать Лисицын не хотел.
– Это наши семейные дела! – повторил он с нажимом.
И не лезь, мол, в них, если не хочешь нарваться на грубость.
– Я бы во все это не вмешивался, – сказал Хамза. – Если бы до меня не дошли кое-какие слухи. Касательно вас… А мы пустяками не занимаемся, вы в курсе, я надеюсь, – нагнетал страсти Хамза, чтобы деморализовать собеседника.
Лисицын был заинтригован и уже оставил свой коньяк.
– На вас готовят покушение, – сообщил Хамза.
Лисицын на глазах трезвел.
Хамза ничего больше не добавил. Он запустил пробный шар и теперь ждал, чем партнер ответит.
– Ты шутишь? – спросил Лисицын, не поверив до конца в услышанное.
– У вас разве нет врагов?
– Что за чушь! – пробормотал Лисицын.
Китайгородцев видел, как Стас Георгиевич лихорадочно пытается сообразить, что все это может означать.
– Это никак не может быть связано с вашими родственниками? – пытался добиться искренности Хамза. – С этим третьим, например, который здесь жил.
– Полная чушь! – уже уверенно ответил Лисицын.
– То есть вы не ждете неприятностей? – не поверил Хамза.
– Нет!
– И даже предчувствий никаких недобрых?
– Нет!
– А если, предположим, шестнадцатое ноября, – вроде бы задумчиво произнес Хамза, но смотрел он зорко. – Что за день такой в вашей жизни? Чем примечателен?
– Шестнадцатое, – пробормотал Лисицын, роясь в памяти. – Шестнадцатое ноября… Пятнадцатое… Пятнадцатое? – Как будто ему что-то вспомнилось.
