– Ты сам момент убийства видел?
– Я ничего не видел! – твердо сказал дядя Степа.
Вот тут он был чист и лишнего на себя брать не хотел.
– То есть кровь ты увидел уже на следующий день… Или в день убийства?
– На следующий.
– А в тот день ты видел – машина уезжала. Джип. Быстро удирал?
– Спешил, – кивнул хозяин дома.
– Времени сколько было? Который час?
– Не помню. Вечер.
– Кто еще мог видеть? Другие рыбаки? Или на лодке кто-то плыл? Не может быть такого, чтобы только ты и эти братья на реке находились.
– Черный был.
– Не понял, – вопросительно глянул Китайгородцев.
– Подъехал на машине и стоял.
– Где?
– На берегу.
– Рядом с братьями?
– Поодаль.
– Кто такой?
– Черный, – повторил хозяин.
– Кавказец, что ли?
– Почему кавказец?
– Ты говоришь: черный. А я не понимаю – кто. Почему он черный? Лицо черное? Может быть, он негр?
– Негры в телевизоре, у нас тут не бывает, – покачал головой дядя Степа. – А почему черный?
Сейчас он будто сам удивился, с чего это ему пришло в голову такое определение человеку давать. Пытался сообразить, пыхтел пьяно, волновался – но все без толку.
– Давай-ка еще водочки! – попытался помочь ему Китайгородцев.
Налил полную кружку, придвинул собеседнику. Дядя Степа выпил, крякнул, закусил.
– Повторим! – предложил Китайгородцев.
Он вылил остатки водки из второй бутылки.
– Пей! – сказал он дяде Степе. – Он был черный! Может, одежда черная была?
– Ик! – икнул собеседник. – Может, и одежда.
Это все не то. Не приближало к разгадке.
– Он сидел в машине? Или он вышел из машины, этот черный? – попытался зайти с другого боку Китайгородцев.
– Он вышел. Он стоял. Он смотрел.
– Куда смотрел?
– На реку.
– А мог он видеть братьев?
– Ну как я могу помнить? – взмолился дядя Степа. – Пошто он мне был нужен?
Времени с того дня прошло много, и подробности стерлись в памяти. Над памятью ни сам дядя Степа не был властен, ни Китайгородцев.
Почему черный? Из-за одежды, это как пить дать. Ну откуда в здешней глухомани взяться неграм?
Одежда черная. Михаил носит черную одежду. И Наталья Андреевна.
– Мужчина? Женщина? – быстро спросил Китайгородцев.
– Ась?
– Черный был – кто? Мужчина?
– Мужик! – уверенно сказал дядя Степа.
– Ты точно это помнишь?
– А то!
– С бородой?
– Не помню.
– Вспоминай! – настаивал Китайгородцев.
– Ну не помню я!
Ему бы память разбудить. Заставить вспомнить. Потому что тот черный мог видеть, что там произошло. Помочь может Потемкин. Он этого дядю Степу, как книгу, прочитает. Залезет в мозги к дяде Степе и вытащит оттуда все, что этот мужик уже успел забыть.
