Руку поднял комсорг Лубенец. Он был красный от негодования:
— Скажите, а вы вправду профессор?
— Я кандидат исторических наук, доцент, — Молотилов налил в стакан воды из кувшина, с подозрением посмотрел на комсорга. — Хотя в объявлении написано, что профессор. Но это ошибка.
— А зачем же вы тут Бога превозносите?
— Бога? — изумился лектор и обратился к слушателям: — Кого я тут превозносил, друзья мои?
Послышалась разноголосица:
— Суворова! Суворова! Бога! Русского солдата!
— Да! — обрадовался доцент. — Я превозношу русского солдата, который задолго до появления непобедимого учения умел побеждать врага, возвысив дух свой до понимания необходимости совместной защиты справедливости. И в этой войне, как учит товарищ Сталин, мы тоже победим. А то, что Суворов апеллировал к Богу, это простительно. Был бы он жив сейчас, так ссылался бы на учение Ленина-Сталина.
Комсорг продолжал стоять:
— Нет, вы скажите, Бог есть или нет?
— Лубенец, прекратить дискуссию! — крикнул с заднего ряда комиссар.
Молотилов махнул ему рукой:
— Нет-нет, Андрей Петрович! Наоборот, пусть будет дискуссия! В дискуссии лучше усваивается материал. Пусть спрашивает. Что вы хотите узнать, товарищ?
— Бог есть или нет? — повторил свой вопрос комсорг.
— Никем не доказано, что есть, но никем не доказано, и что его нет, — ответил лектор. — Существование или не существование высшего существа — это вопрос веры, а не науки.
— То есть он не родился от девы?
— Что? От Девы Марии родился Иисус.
— Но он Бог?
— Он сын Бога. Садитесь, пожалуйста. Кстати, интересный вопрос. Как внешне выглядел Иисус? Казалось бы, имея немало текстов, мы это с лёгкостью можем узнать. Но нет! Ни один евангелист не сообщает о его внешности ни-че-го! Почему? Ведь Иисус главный герой их текстов! Они, как говорится, с ним лично вино пили! А про его наружность им нечего сказать. Высокий он? Или низенький? Брюнет или блондин? Какого цвета у него глаза? Хорошо или плохо он одевался? — обо всём этом тишина, товарищи. А почему? Кто может сказать, почему?
Профессор зорко оглядел лица курсантов, игнорируя Лубенца, который, невзирая на указание сесть, продолжал торчать прямо перед ним. Затем одновременно воздел вверх и брови, и палец. Объяснил:
— Да потому, что те, кто сочинял Евангелия, не видели Христа! Не были свидетелями событий, которые взялись описывать. Не знали, как выглядел Иисус, и боялись писать об этом, чтобы не попасть в смешное положение, если вдруг найдётся кто-то, кто его видел.
