— И все-таки мне бы хотелось больше узнать о вашей жене. Конечно, я понимаю, что вам тяжело говорить о ней.
— Вряд ли вы понимаете.
— Восемь месяцев — небольшой срок, и вы все еще оплакиваете…
— А вы оплакиваете Бруно Ванелли?
Она на минуту задумалась, потом ответила:
— Я оплакиваю только свои иллюзии относительно него. Ту сказку, которую я сама придумала.
— Иллюзорное счастье. Иногда оно длится достаточно долго…
— Но может быть и скоротечным, — ответила она со вздохом.
Повисла напряженная тишина.
— Значит, вы хотите больше узнать о моей жене?
— Мне нужно прояснить некоторые важные моменты. Например, как вы познакомились? — смело спросила Холли.
— Кэрол приехала сюда на практику. Пришла в суд, где я выступал в роли адвоката, и как только я увидел ее, тут же влюбился. Стал запинаться и в итоге проиграл дело. Позже я догнал ее, когда она выходила из суда. Мы поженились через месяц. Лиза родилась несколько месяцев спустя, и какое-то время мне казалось, что я самый счастливый человек на земле.
— Вы не хотели иметь больше детей?
— Хотели, но у Кэрол случился выкидыш, и она так страдала, что я не мог просить ее еще об одной попытке. Кроме того, у нас уже была Лиза.
Голос Маттео смягчился, и он невольно улыбнулся.
— Уверена, она была великолепной малышкой.
Он усмехнулся в ответ.
— Она была самой лучшей. Она все делала раньше других детей: раньше начала ходить, разговаривать и писать. А кроме того, она непрестанно всем улыбалась, потому что хотела, чтобы окружающие люди были ее друзьями. Жаль, что вы не знаете, как она тогда выглядела…
— А я знаю. Лиза показывала мне альбом с вашими семейными фотографиями. На них вы кажетесь счастливой семьей…
— Мы и были ею, — прошептал Маттео.
— Я даже ощутила зависть, потому что не знала своего отца. Мне бы тоже хотелось иметь такие фотографии, где он обнимает меня и смотрит на меня с такой любовью и гордостью. Я бы хранила их до конца своих дней. Когда есть такая память, это как вечное благословение.
Он не ответил, погрузившись в свои мысли.
— Разве вы никогда не пересматриваете те фотографии? — спросила Холли.
— Нет.
— Ясно. Я не имею права давать вам какие-либо советы…
— Я сам начал этот разговор, так что позвольте мне услышать ваше мнение.
— Вы оба любили Кэрол, и вы оба оплакиваете ее. Делайте это вместе. Говорите о том, какой она была замечательной.
— Замечательной… Вы не знаете, о чем просите. Если я и смогу рассказать кому-то, то это будете вы. Мне, как и Лизе, нужна ваша поддержка.
