С любовью не играй | страница 36



Говард пустился во все тяжкие. Другого такого мастера вкрадчивой речи надо бы поискать! Он играл с Джорджией, как кошка с мышью, сначала убеждая матушку, что она в любой момент может встать на ноги, и тут же напоминая о том, кто отвечает за ее здоровье. Сама же миссис Уоррен выглядела и впрямь Камиллой, слишком прекрасной, чтобы умереть.

Саманта смотрела на нее глазами, полными удивления и восхищения. В себя ее привел лишь довольный смех Джорджии, звеневший подобно кубикам льда, когда их бросают в хрустальный бокал:

— Милый мой, да ты просто возмутительный лжец, — заливалась смехом миссис Уоррен. — Ты отлично знаешь, что сейчас я выгляжу ужасно. Просто какая-то древняя мумия!

Говард облокотился на высокую спинку ее кресла и, подмигнув Саманте, сказал елейным голосом:

— Сколько же лет этой «древней мумии»? Пятьдесят? Постойте, дайте подумать… Если это так, то тебе было шестнадцать, когда родился я. Пять лет назад тебе стукнуло двадцать. А год назад ты сказала, что отпраздновала свое восемнадцатилетие. Знаешь, если так будет продолжаться и дальше, то мне волей-неволей придется постоянно лгать в отношении своего возраста. И может легко случиться, что очень скоро ты должна будешь всем объяснить, каким образом ухитрилась родить сына в десять лет.

Джорджия обиженно вытянула нижнюю губу:

— Ты же знаешь, что я стала невестой почти ребенком. А потом, возраст — понятие относительное.

— Относительное? — задумчиво переспросил Говард. — Мне в голову пришла мысль. Не начать ли тебе говорить, будто я твой брат? Причем старший?

Джорджия слегка нахмурилась. Слегка, потому что очень заботилась о коже лица и опасалась нажить морщины. Подумав, решила, что Говард, несомненно, ее разыгрывает. Или дразнит. Он для того и появился на свет, чтобы над ней издеваться! И все же… Говарду сейчас тридцать четыре года. Его виски уже начали слегка серебриться. Конечно, надо подумать, но, возможно, действительно имеет смысл начать уверять новых знакомых, будто он — ее брат.

— Джорджия, — сказал Говард, отходя от кресла матери, — я слышу, как завертелись колесики в твоей голове. Но я пошутил! А теперь, почему бы тебе не заняться физиотерапией под руководством Саманты? У меня есть дела в городе, поэтому я не услышу твоих криков и стонов, если таковые будут. А при достойном поведении к ужину ты получишь подарок.

— А почему не к обеду? Тем более что у вас с Самантой не хватит сил расстаться до шести вечера. Я в этом уверена.