Оливия сжала кулаки и пошла за ним.
Лайл вошёл в комнату, закрыл за собой дверь и с закрытыми глазами прислонился к ней.
Боги! О, боги! Полуобнажённая Оливия.
Стоящая в коридоре гостиницы на всеобщем обозрении. Супруг Элспет наверняка нагляделся вдосталь: груди Оливии во всей красе под этой жалкой пародией на ночную сорочку.
Член Лайла тоже встал по стойке смирно, как будто уже не растратил достаточно энергии на то же самое.
— Иди вниз и принеси мне стакан бренди, — сказал он Николсу. — Нет, лучше бутылку. Три бутылки.
— Я мог бы приготовить вам поссет [11], сэр, — предложил Николс. — Очень успокаивает после такого напряжения.
— Я не хочу успокаиваться, — проговорил Лайл. — Я хочу забыться. Эти проклятые женщины.
— Да, сэр.
Камердинер вышел.
Дверь едва закрылась за ним, когда прозвучал стук.
— Уходи прочь, — ответил Лайл. — Кто бы ты ни был.
— Я не уйду. Как ты смеешь разворачиваться ко мне спиной? Как смеешь меня отчитывать, и мне приказывать, и…
Перегрин рывком распахнул дверь.
Там стояла Оливия, все также неподобающе одетая, с рукой занесённой, чтобы снова постучать.
— Иди к себе в комнату, — сказал Лайл. — Что, чёрт побери, с тобой?
— Ты, — ответила она. — Тебя не бывает годами. Ты приезжаешь ненадолго и потом уезжаешь.
Оливия делала широкие жесты, которые заставили муслин туго натянуться на груди.
— У тебя нет права приказывать мне или вмешиваться. Как ты взял на себя труд указать, ты мне не брат. Ты никак не связан со мною. У тебя на меня нет никаких прав.
Ещё более драматичная жестикуляция. Волосы в буйном беспорядке свисали ей на плечи. Одна из лент на лифе начала развязываться.
— Если я пожелаю впустить десяток женщин в свою комнату, ты не имеешь права меня останавливать, — продолжала негодовать она. — Если я захочу впустить десятерых мужчин к себе в комнату, ты меня не остановишь. Я не твоя собственность, и ты не будешь мне приказывать. Я отказываюсь подвергаться осуждению за то, что поступаю так, как считаю правильным. Отказываюсь!
Оливия запнулась, вскрикнув, поскольку Перегрин ухватил её за руку, молотившую воздух, втащил в комнату и захлопнул дверь.
Девушка оттолкнула его.
Лайл отпустил её и отступил назад.
— Всё это очень раздражает, — проговорил он.
— Соглашусь с тобой, — ответила Оливия. — Я совершенно забыла, каким противным ты бываешь.
— А я совершенно позабыл, что ты теряешь всякое чувство меры, так же как и представление о том, где ты находишься, когда на тебя находит… одно из твоих настроений.
