Прабабушка была единственной, кто мог без усилий привести их в чувство, поскольку она говорила и делала, что ей угодно. Все остальные оказывались слишком вежливыми, или слишком добрыми, или просто не считали, что игра стоит свеч. Даже приёмный отец Оливии не мог сделать больше, чем просто справляться с ними, и это было таким испытанием для его темперамента, что он так поступал так только в чрезвычайных обстоятельствах.
— Ты должен мне всё рассказать, — ответила она. — Я души не чаю в безумии лорда и леди Атертон. Они заставляют меня чувствовать себя абсолютно здравомыслящей, логичной и приятно скучной в сравнении с ними.
Он слегка улыбнулся, правым уголком рта.
Сердце Оливии дало резкий крен.
Она отодвинулась в сторону и беспечно опустилась в кресло у камина.
— Подходи, согрейся, — сказала она, указывая на противоположное кресло. — Расскажи мне, что родители хотят от тебя сейчас.
Лайл подошёл к камину, однако не сел. Он долго смотрел на огонь, потом мельком взглянул на неё прежде, чем вернуться к завораживающим языкам пламени.
— Речь идёт о развалинах замка, которым мы владеем, в десяти милях от Эдинбурга, — произнёс он.
— Очень странно, — сказала Оливия после того, как Лайл вкратце пересказал сцену со своими родителями. Он знал, что драматические детали она сможет восстановить сама. За последние девять лет Оливия провела с его отцом и матерью больше времени, чем он сам.
— Хотел бы я счесть это странным, — проговорил Перегрин. — Но для них это даже не забавно.
— Я имею в виду призраков, — объяснила она. — Странно, что рабочие сторонятся замка из-за привидений. Только подумай, сколько их живёт в лондонском Тауэре. Там есть палач, гоняющийся за графиней Солсбери вокруг плахи.
— Анна Болейн, несущая свою голову.
— Юные принцы, — добавила девушка. — Это лишь немногие, и только в одном здании. У нас призраки повсюду, и никто, кажется, не возражает. Странно, что шотландские чернорабочие могли испугаться. Я думала, им нравится общаться с духами.
— Я сказал родителям то же самое, но они отказываются понимать язык логики, — сознался Перегрин. — И это не имеет никакого отношения к замкам или привидениям. На самом деле это всё ради того, чтобы оставить меня дома.
— Но ты там с ума сойдёшь, — сказала Оливия.
Она всегда понимала его, с того дня, когда они встретились и он ей рассказал о своём намерении поехать в Египет. Она назвала это Благородным Призванием.
— Я бы так не возражал, — продолжил Лайл, — если бы они действительно нуждались здесь во мне. Я нужен моим братьям — им нужен хоть кто-то — но я в полной растерянности, что делать. Сомневаюсь, что родители будут скучать по ним, если я увезу их в Египет. Но они слишком маленькие. Дети из северного климата там не выживают.
