Председателем этой комиссии указами Горбачева и Ельцина был назначен Сергей Степашин. Это было логично, так как он являлся председателем Комитета по обороне и безопасности Верховного Совета РСФСР. В комиссию также вошли действующий председатель КГБ РСФСР В. Иваненко, заместитель Бакатина А. Олейников, депутаты Ю. Рыжов, К. Лубенченко, Б. Большаков, А. Котенков, Н. Кузнецов.
Напутствуя Степашина, президент России Борис Ельцин говорил о необходимости объективного рассмотрения всех обстоятельств случившегося и предупреждал о недопустимости развала КГБ, разгона его сотрудников.
Удивительно, но это было именно так. Человек, с именем которого олицетворяются все самые драматические события в российских спецслужбах, говорил именно об этом. «Нельзя допустить, чтобы пострадали невинные офицеры, нельзя допустить, чтобы мы потеряли самую сильную спецслужбу в мире!» Что это? Истинная убежденность или противопоставление своей позиции точке зрения Горбачева, который, скорее всего под давлением А. Яковлева и под влиянием позиции США, требовал от Бакатина демонтажа российских спецслужб?
Трудно сказать. Потом было всякое… Но тогда ход работы комиссии Ельцин держал под своим контролем. И это, как ни странно, ощутили чекисты.
Комиссия работала плотно, по возможности гласно, нередко отступая от общепринятых в таких случаях мер.
Здесь уместно отметить повышенную активность созданного накануне ЦОС КГБ РСФСР, сотрудники которого (в большинстве далекие от работы PR-служб) словно сорвались с цепи. Они сдавали направо и налево все, что им становилось известно как о самой работе комиссии, так вокруг нее. К сожалению, и Виктор Иваненко не всегда проявлял должной рассудительности. Он поощрял действия своих подчиненных, не задумываясь о последствиях.
Сначала в коридорах Верховного Совета, а затем и в газете «Московские новости» были распространены полные тексты шифротелеграмм, которые рассылались КГБ в территориальные органы. Для людей непосвященных в этом не было ничего существенного, но профессионалы хватались за голову — это было вопиющим фактом. Полный текст давал возможность при известных обстоятельствах взломать шифры, которые охранялись как зеница ока. Но общий психоз самобичевания застил глаза. Некоторые нечистоплотные сотрудники спешили вывалить на страницы газет, экраны телевизоров то, что не подлежало оглашению, стремясь застолбить за собой нишу под сводами КГБ.
Некоторые откровения, опубликованные ими, были сродни стриптизу — с той лишь разницей, что одежды срывались сразу, обнажая непривлекательную душу самих доносчиков. Доносчика век недолог. Тем более в такой системе. Не прошло и двух месяцев, как они исчезли и с политического, и с оперативного небосклона.
