Я слышал голос, мой собственный и все же совершенно незнакомый, шепчущий:
— О, я люблю… люблю тебя!
Затем:
— Какого черта ты делаешь, Христа ради?
Мастер Эгберт стоял в прямоугольнике раздражающего желтого света, который был дверным проемом: огромный, ужасающий, словно непредвиденное затмение.
— Пялишь кусок говядины?
А потом я потерял сознание.
Миссис Батли-Баттерс умерла за два дня до того, как я покинул отель Фуллера; достаточно иронии в том, что она умерла не от старости, а соскользнула с высокого стула у стойки в баре и проломила себе череп. Я не мог сопровождать похороны, но все же послал маленький букетик орхидей с запиской: «Чувства Навсегда».
Мастер Эгберт был просто безутешен.
— Ты был со мной восемь лет, — сказал он, — как же одиноко я буду себя чувствовать ночами без тебя? — рыдал он, прижав меня к ссбс и сжимая мой зад мясистой волосатой рукой.
— О, вы найдете кого-нибудь еще. Вообще-то, тот новый мальчик на кухне выглядит довольно милым.
— Джордж? Я так не думаю. Его комната полна грязных фотографий женщин в корсетах.
— Откуда вы это знаете? — спросил я.
— Я сделал это своей служебной обязанностью — знать все о своих наймитах и любовниках, — ответил Эгберт, озорно подмигнув. — Существует только одна вещь, касающаяся тебя, которую я так и не узнал, пока не стало уже слишком поздно.
— И что это, умоляю, скажите?
— Что ты предпочитаешь пялить кусок говядины.
Позже, в кровати, пока Мастер Эгберт проводил своим
мясистым носом по моим лобковым волосам, я сказал:
— Приготовление еды и кулинария, поедание, сексуальные контакты — со мной все то же самое, знаете ли. Все дело в исполнении таинства — вещи становятся единым целым. Любой настоящий одаренный мастер своего дела — один с избранным им способом самовыражения.
— Тогда я гений?
— Вы знаете, кто вы. Конечно же, вы гений.
— А смогу ли я найти себя, проталкивая свой член в коровью тушу?
— Вы определенно не понимаете меня, — сказал я. — Способ не здесь или там — это супружеский долг, объединение. Вот в чем все дело. Послушайте: приготовление и поглощение Navarin[100] для меня просто то же самое как, скажем, как то, что я делал с тушей, как вы видели. Я поклоняюсь плоти! Я хочу остаться наедине с ней, что бы это ни означало, я выбираю достижение совершенства, выражая и проявляя эту уникальность. Это материя моей жизни, prima materia[101] моего творческого порыва. Разве вы не думаете, что Бог чувствовал в точности то же самое, когда смотрел вниз на вселенский первородный бульон, и к Нему пришла идея породить свой собственный образ?
