Вокруг Света 1997 № 04 (2679) | страница 26
Минут через сорок пути смутным белесым пятном промелькнула табличка с надписью «Акуда» по-арабски и по-французски (вспоминаю, что по карте это примерно на полпути между Сусом и Монастиром) — кажется, прибыли. К дому Рашеда мы подъехали, когда уже совсем стемнело и с нешуточной силой расходился пронзительный холодный ветер. Акуда — скорее городок, чем деревня, дома все больше солидные, видно, что отстроены не так уж давно. Недалеко шуршит шоссе, а на рю Фархад, где живет Рашед, безлюдно, только шелково шелестят высоко в темном небе пальмы... Рашед нажал кнопку звонка у калитки. Из дома вышли девочка лет тринадцати и мальчик лет десяти-одиннадцати. Улыбаясь, они подошли к нам и поцеловали, каждый — троекратно. Поцелуи были по-детски свежими. Звали детей Сония и Имен. Мы приостановились на пороге, а дети уже несли откуда-то с галереи, опоясывавшей дом по периметру, металлический сосуд-треногу, в котором тлели древесные угли, — вхам. Бог мой, ведь что-то следует непременно произнести в ответ на такой прием, что-то нами уже почти забытое, не употребляемое... Да, ну конечно же: «Мир вашему дому!» — это пожелание вписывается в обычаи всех народов.
Дом у Рашеда, по местным меркам, не большой, но и не маленький. Из центра его — холла, или скифа, ведут двери в альковы — спальни для всех членов семьи, во двор можно пройти через изгибающийся коленом коридор, а опоясывает дом галерея, на нее выходят окна из комнат, ставни наглухо закрыты — сейчас от проникновения ветра, а летом, в зной они сберегают прохладу в доме. Стены и пол облицованы кафельной плиткой с национальным орнаментом — все во имя той же прохлады. В общем, это дом типичной для Туниса архитектуры и интерьера, с добавлением технических достижений цивилизации в виде телевизоров, кондиционера, электрической плиты и сантехники.
И вот мы уже усажены на широкой, но жесткой деревянной скамье поближе к вхаму в скифе, укрыты двумя домоткаными широкими и длинными покрывалами — темно-коричневым и белым, натуральных цветов верблюжьей шерсти. Рашед, после того, как побывал в недрах кухни, вернулся и объяснил:
— Все маслины убирают. Алия, жена моя — тоже. Так что я сейчас сам что-нибудь приготовлю.
Действовал он ловко, быстро, можно даже сказать артистично, и через несколько минут на столе образовался красочный натюрморт из овощей, мандаринов, фиников и бутылки с красным вином, на этикетке которого была изображена какая-то легендарная местная гора. А тут и Алия вернулась, вместе со старшей дочерью Фатум, и молодой родственницей, и мы снова были расцелованы. Вскоре из глубины дома потянуло запахом жареной рыбы. Рашед принес блюдо с хлебом.
