— Я… понимаю тебя! — пробормотала Торилья.
— Все было так… удивительно, так чудесно.. А потом нам пришлось расстаться, потому что полк его отплывал в Испанию.
Торилья вспомнила, что Родни состоял в дивизии, которую в начале 1814 года послали на подкрепление армии герцога Веллингтона, наступавшего на Францию из Испании.
— Родни уверял меня, — что война будет недолгой. Ну а после его возвращения мы собирались во всем признаться папе. Тогда родители ничего не смогли бы поделать… Но он так и не… вернулся.
Берил вновь зарыдала; Торилья бормотала слова утешения и плакала вместе с ней.
— Я., я никогда… никому не рассказывала… — вымолвила наконец Берил, — того, что ты… теперь узнала… Это было бессмысленно… после того, как Родни погиб.
— И ты не сказала даже… маркизу?
— А какой в этом смысл? — спросила Берил, вытирая слезы.
— А тебе не кажется, что у него есть… право знать это?
— Я не расспрашивала Галлена о его прошлом и не думаю, что он будет интересоваться моим.
Берил увидела отражавшуюся рядом с ней в зеркале головку Торильи и слезы на ее щеках.
— Не тревожься за меня, дорогая, — сказала она. — Я в последний раз плачу о Родни… в последний раз вспоминаю о нем.
Все кончено и забыто.
— Ты не сможешь забыть его.
— Попытаюсь, — твердо сказала Берил. — Попытаюсь никогда более не вспоминать о нем.
Поднявшись с колен, Торилья взглянула на розовое подвенечное платье, лежавшее на постели.
Как все это похоже на Берил. И эта странная честность перед собой, не позволявшая надеть белое платье.
Неужели она не могла понять, что Родни и Берил по-особому относятся друг к другу?
Оглядываясь назад, она вспомнила множество признаков, по которым можно было догадаться о их нежных чувствах.
Торилья была на два года младше Берил и на пять — младше Родни и потому смотрела на них глазами ребенка.
Только сейчас, полюбив маркиза, она осознала, почему, когда они бывали вместе, в воздухе витал некий магнетизм; почему они никак не могли наглядеться друг на друга.
Теперь Торилья по-иному расценила поведение Берил.
Потеряв единственного любимого человека, она погрузилась в мир светских удовольствий, чтобы забыть об утрате.
В восхищении собой она искала погибшую любовь, понимая, что никогда не найдет ее.
Утешения в любви не могло быть, и Берил пыталась заменить ее честолюбием, достигнув своей цели, когда маркиз сделал ей предложение.
Теперь все ясно, думала Торилья: вот и еще одна причина, запрещавшая ей забирать у кузины маркиза.
