— Вы очень хороши, дитя мое, — сказал он Торилье, — и скоро щеголи зажужжат вокруг вас, словно пчелы вокруг горшка с медом, как это было с вашей кузиной.
— Боюсь, мне слишком далеко до Берил, сир. — Торилья улыбнулась.
— Она настоящая волшебница, если сумела покорить самого привлекательного из холостяков, — сострил принц.
Ему нравилось играть словами, и позже Торилья не раз слышала эту фразу — и неизменно из других уст.
Все расспрашивали, где маркиз, имя его носилось в воздухе — Торилья то и дело слышала в Карлтон-Хаусе реплики, над которыми стоило призадуматься.
— «Несравненная» не знает, какой сюрприз явится ей в виде Галлена! — произнес некий щеголь, стоявший спиной к Торилье.
— Чтобы сохранить форму, Галлену требуется целый полк «несравненных», — ответила ему какая-то дама.
Все громко рассмеялись, и послышались новые реплики:
— Можно ли представить себе Хэвингэма в узах священного брака? Впрочем, в них, пожалуй, не будет никакой святости!
— Конечно, раз уж он причастен к этому делу!
Торилья отошла, чтобы не слышать их.
Подобные речи задевали ее, и она пыталась уверить себя, что расстраивается из-за Берил.
Она вспоминала, как маркиз избавил ее от сомнительных приставаний сэра Джоселина, как был добр и внимателен, ухаживая за ней, если не брать в счет заключительных минут совместного обеда.
Но даже после этого он не позволил себе ничего предосудительного, что могло бы ее задеть или причинить боль.
И как тут не признать, что она сама охотно соучаствовала в грехе, если таковым можно считать этот поцелуй!
Она была убеждена, что стоило ей только воспротивиться, и маркиз отпустил бы ее.
Но она сдалась, безоглядно покорилась его губам, неизведанному восторгу, которого она не сможет забыть, женись он хоть тысячу раз.
Когда настало время покинуть Карлтон-Хаус, графиня сказала:
— Берил нигде не видно.
— Я отыщу ее, тетя Луиза, — пообещала Торилья.
— Ведь мы же договорились уехать ровно в два часа, — проворчала графиня. — В этом вся Берил: вечно она исчезает в неподходящий момент. Поищи-ка в саду, Торилья, наверняка она там с каким-нибудь страстным поклонником.
Не без труда — ибо Карлтон-Хаус слишком огромен и замысловат для того, кто ни разу прежде здесь не бывал, — Торилья нашла выход через открытое окно на террасу.
Прислонившись к каменной балюстраде, она высматривала синее платье Берил под деревьями, освещенными китайскими фонариками.
Однако ни среди женщин, дефилировавших под руку с разодетыми в пух и прах джентльменами, ни за ветвями деревьев ее не было видно.
