Именно он первый сказал, что леди Джерси похожа на любопытного попугая»и что красавчик Бруммель похож на «вешалку на ногах».
Берил рассмеялась.
— Уверяю тебя, Торилья, от него комплимента не дождешься, скорее наоборот.
Но я хочу, чтобы ты понравилась ему; ведь когда мы поженимся, ты станешь приезжать к нам в гости, и я подыщу тебе хорошего мужа.
Про себя Торилья подумала, что вряд ли после всего сказанного ею сегодня маркизу он будет рад видеть ее в каком-нибудь из своих домов.
— Ты очень добра ко мне, Берил, дорогая моя, и спасибо тебе за платье.
— Я уже велела служанке перенести все вещи к тебе, — сообщила Берил. — Теперь их укладывают, чтобы завтра мы могли отправиться в Лондон.
— Я очень благодарна тебе, — повторила Торилья.
— На Керзон-стрит у меня наберется целая куча вещей, которых я никогда не надену. Поэтому незачем тебе хранить эти тряпки, которые ты привезла с севера. Скажи девушкам, чтобы их сожгли.
— Я увезу их с собой назад, — решительно сказала Торилья.
Она-то знала, что в Барроуфилде все эти наряды Берил будут абсолютно неуместны.
Спустившись к обеду и войдя в салон, где уже начали собираться гости, она украдкой взглянула на маркиза: заметил ли он ее?
Ей, конечно, безразлично его мнение.
Но все же, если Хэвингэм нашел ее прекрасной в поношенном платье, сшитом руками Эбби, то какими глазами он посмотрит на нее сейчас?
Роскошное платье из белого газа, должно быть, обошедшееся в астрономическую сумму, идеально подчеркивало фигуру, и Торилья чувствовала себя в нем неким небесным созданием.
Служанка уложила ее светлые волосы в модную прическу, а Торилья украсила их несколькими весенними цветками, так как у нее не было драгоценностей.
Посмотрев в зеркало, она заметила, что перестала быть похожей на ту скромно одетую девушку, которая обедала с маркизом в «Георгии и Драконе».
Однако не столько безупречное платье, сколько лицо и глаза, излучавшие свет ее души, делали ее совсем не похожей на присутствовавших в комнате дам.
Стройная и изящная, она, казалось, плыла по салону. Внезапно встретившись взглядом с маркизом, Торилья ощутила, что сердце ее ведет себя самым странным образом.
Она поспешно отвернулась. Хэвингэм не заговаривал с ней, он даже не приблизился к ней за целый вечер; он был увлечен беседой с гостями. Они всячески превозносили добродетели жениха и невесты и пили за их с Берил здоровье.
— Можно ли представить более удачный брак? — обратилась к Торилье леди Кларк.
