Саддам Хусейн по этому поводу говорил: «В 1963 году Партия арабского социалистического возрождения совершила в Ираке революцию, свергла режим Абделя Карима Касема и захватила власть в свои руки. Однако отсутствие у партии необходимого опыта, возраст членов ее руководства, которые в основном были еще недостаточно зрелыми молодыми людьми, различные арабские и внутренние иракские контрреволюционные акции ощутимо ударили по партии, и она лишилась власти 18 ноября 1963 года, причем определенная часть поддержала ее удаление…
Когда произошел антипартийный переворот, я почувствовал себя ответственным за весь Ирак, но также с не меньшей ответственностью — и борцом за всю арабскую нацию. Я был одним из партийных деятелей, когда потерпела поражение революция 1963 года, хотя и не входил в высшее руководство. Некоторых из принадлежащих к нему посадили в тюрьму, других новые власти вынудили покинуть страну, а третья часть попала в особое положение, в котором уже не могла играть действенную роль. А я же, охваченный переполнявшим меня чувством ответственности и долга, объединил партию для продолжения борьбы». Как бы мимоходом он подчеркивает: «Выступая на партийном съезде, я критиковал руководство, обратив его внимание на то, что оно заимствовало некоторые сталинистские идеологические методы». (Забегая вперед, скажем, что в будущем Саддам совсем по-иному станет относиться к «наследию великого Сталина».)
Провал БААС в 1963 году не был фатальным для всех членов партии. Лично же для «товарища Хусейна» он оказался скрытой удачей, важным поворотным пунктом в его карьере, за несколько лет сделавшим его одним из самых могущественных партийных деятелей.
После установления в Ираке военной диктатуры Арефа Саддам очутился перед выбором: бежать в Сирию и продолжить борьбу оттуда либо остаться в Багдаде и подвергнуться риску ареста. Он мужественно выбрал второе, не подчинившись Национальному управлению БААС в Дамаске, предписавшему ему явиться в сирийскую столицу. Саддам верно рассчитал, что бегство вполне могло бы быть истолковано как трусость и это могло бы лишить его перспектив внутри партии. Как и многочисленные рискованные решения, принимавшиеся им в последующие годы, этот шаг никак не назовешь необдуманным, ибо он был сделан с учетом всех возможных потерь и при — обретений.
В тот тяжелейший для БААС период сформировалось Временное национальное руководство, одним из членов которого стал и Хусейн, занявшийся сплочением партийных рядов и их очищением от колеблющихся и ненадежных элементов. Уже тогда он ясно отдавал себе отчет в том, какие средства необходимы как для прихода к власти, так и для ее удержания. Им начал создаваться Специальный аппарат (Аль-Джихаз аль-Хас). Этот строго законспирированный орган был известен лишь очень узкому кругу баасистских функционеров под кодовым названием «Джихаз ханин». Ему предстояло сыграть весьма важную роль в жизни не только Саддама, но и всего Ирака. Организация представляла собой тайную структуру, состоящую из наиболее преданных кадров, которые занимались разведывательной и контрразведывательной деятельностью в партии и в стране. Саддам, используя «Джихаз ханин», устранял и уничтожал любую группу или личность, угрожавшие БААС извне, а также ликвидировал неугодные ему фракции и группировки внутри самой Партии арабского социалистического возрождения. Взамен «выбывших» на ответственные посты в партии назначались люди, связанные с Саддамом родственными узами либо отбиравшиеся по принципу личной преданности.
