В первый же год службы меня определили учиться в детские классы музыкального училища
имени Глазунова к преподавателю Ивану Антоновичу Василевскому, известному тогда трубачу и
педагогу, солисту Большого театра. Иван Антонович стал моим первым настоящим
профессиональным учителем.
Занятия наши начинались с того, что, прежде чем дать мне в руки трубу, Иван Антонович
угощал меня половиной своего бутерброда, который всегда приносил из дома, завернутым в
льняную салфетку. Видимо, моя худоба вызывала у Ивана Антоновича сомнения, смогу ли я
выдержать игровую нагрузку на трубе. Домашний бутерброд был для меня лакомством. И только
после того как я его съедал, Иван Антонович говорил: "Ну, теперь давай заниматься!"
Иван Антонович отдавал жизнь и душу своим ученикам. Его 16-метровая комната в
коммунальной квартире на Неглинной, где проживали еще три семьи, была одновременно
спальней, столовой, кабинетом и учебной студией. Сюда ежедневно приходил кто-то из студентов
или молодых коллег по театру для дополнительных занятий.
Труба в квартире могла звучать целый день, и это никогда не вызывало ропота соседей. Иван
Антонович внушил обожавшим его жильцам квартиры, что воспитание трубачей является делом
государственной важности и связано с расцветом советского искусства, а следовательно, и с
расцветом советского государства. Сам он начинал заниматься в 7 часов утра, но разыгрывался с
сурдиной.
Детство его было трудным и голодным. Он вышел из крестьянской среды, когда-то был
пастухом в деревне. Попав в Москву, в Большой театр, он свято и наивно верил в строительство
светлого будущего, активно занимался общественной (профсоюзной) деятельностью.
В сталинское время ежегодно выпускались государственные займы в фонд строительства
пятилеток развития хозяйства и строительства социализма и коммунизма. Это была политика
скрытого налога, государственных поборов и без того низкооплачиваемого населения страны.
Обычно агитировали подписываться на сумму месячного оклада. Иван Антонович всегда
подписывался на два оклада и, как профсоюзный руководитель, убеждал так же поступать и
других. Сам он не имел никаких накоплений и, насколько я знаю, у него не было даже
сберегательной книжки. Но он искренне верил, что чем больше люди помогут государству, тем
скорее наступит то самое светлое будущее, которое обещают.
