Голос матери опасно повысился. Джессика славилась своим снобизмом. «В наших жилах течет голубая кровь», — любила повторять она.
Реджиналд тяжело вздохнул. Зря мистер Маринер вздумал звонить его родителям — они совсем разные люди. Молодой человек поежился, представив себе демократичного и добродушного американца в их сверкающей серебром и полированным дубом столовой, к примеру. Или в чопорной гостиной его матушки.
— Я… Мы еще ничего не решили, мама, — примирительно произнес он.
— При чем тут какое-то решение! Она же — американка!
— Ну и что! — вдруг взбесился обычно послушный сын. — Даже если и американка, то самая красивая, самая умная и самая привлекательная из всех американок в мире! Сейчас, слава Богу, не средние века, чтобы заключать династические браки! Я помолвлен с Ди и на следующей неделе лечу в Мичиган, в гости к ее родителям! Может быть, после этого представлю ее вам. Постарайся, хотя бы на время, забыть о своих предрассудках, мама. До свидания.
В трубке ошеломленно молчали. Видимо, леди Джессика была потрясена тем, как решительно сын отстаивает свою точку зрения. Она не знала, что вся эта речь была произнесена от безысходности.
Положив телефонную трубку, Реджиналд с мрачным видом уселся в кресло и обхватил голову руками. Похоже, он действительно здорово влип. И что самое печальное, он никак не мог забыть прелестную, сумасбродную, изменчивую, как венецианская погода, Дайану Маринер.
Через несколько дней он не выдержал и позвонил ей. В любом случае, стоило обсудить план действий на предстоящие выходные, дабы не совершить чего-нибудь непоправимого.
После томительного ожидания в трубке раздался щелчок, и сонный голос произнес:
— Алло.
— Привет, это Реджи.
— Какой Реджи?
По-моему, она еще не проснулась, решил Реджиналд, бросая быстрый взгляд на часы. Половина первого.
— Реджиналд Ланкастер, твой жених, — терпеливо пояснил он.
— О, Реджи! — сообразила наконец она. — Прости. Я все еще в постели.
Лучше бы она этого не говорила. Живое воображение сразу же нарисовало молодому человеку весьма соблазнительную картину. Полуобнаженная Ди, только что со сна, среди смятых шелковых простыней; прелестная ручка сжимает телефонную трубку…
— Хм… Извини, что позвонил так рано.
— Да брось! Наверняка уже давно пора вставать. Что стряслось?
— Ничего особенного. Просто твой отец звонил моим родителям.
— Зачем?! — Похоже, остатки сна Дайаны как рукой сняло.
— Наверное, хотел удостовериться, что я тот самый Ланкастер. Вдруг самозванец попался.
