— А вы почему сидите? Давайте-ка догоняйте! — весело приказал Никос, тормоша ее за плечо.
— Я сейчас, — торопливо ответила Маджи.
Ей необходимо было остаться пару минут одной, чтобы не выдать скрытого волнения. Небрежно кивнув, он повернулся и направился к кромке прибоя. Со спины Никос выглядел не менее эффектно. Упругий шаг, под загорелой кожей играет каждый мускул… Боже! О чем я думаю? Маджи быстро стянула джинсовую юбку и рубашку с короткими рукавами, надетые прямо на купальник…
Она купила его для круиза, посчитав достаточно скромным. Сейчас же засомневалась. Лучше бы выбрала обыкновенный спортивный. У этого слишком высоко, почти до талии, вырезаны проемы для бедер и чересчур оголена грудь. Все как будто напоказ. Еще решит — я специально так вызывающе вырядилась…
Голова Никоса ныряла уже далеко. Плавал он замечательно. Впрочем, не исключено — у него вообще все получается замечательно.
Маджи и не пыталась соревноваться с Никосом. Она умела плавать, но не так чтобы уж очень, поэтому осталась на мелководье, наслаждаясь успокаивающей лаской прибоя, изредка поглядывая на Никоса, направлявшегося к утесам, расположенным в море довольно далеко. Плыл он ритмично, без рывков, как спортсмен на длинной дистанции. Пока он ставит свои рекорды, можно спокойно позагорать, сообразила девушка, заодно и обсохну.
Она легла на спину, закрыла глаза. Нервная суета последних двух дней куда-то отступила, ровный, плеск прибоя принес успокоение. Безмятежный сон овладел ею…
— Маджи!
Громкий голос разбудил ее. Спросонья девушка не сообразила, где находится. Тело склонившегося над ней Никоса влажно сверкало каплями воды. Должно быть, вот так выглядит морской бог, мелькнуло в ее сознании.
— Вы разве не знаете, что спать на солнце — верх глупости? — Он провел пальцем по мягким округлостям ее грудей, выступающим из купальника. — Будет жаль, если такая красивая и нежная кожа обгорит.
— Никос, — ошеломленно прошептала она. От его прикосновения сердце бешено заколотилось, а тут еще он слегка приспустил одну из бретелек купальника, задев ее моментально затвердевший сосок. Она сознавала, что должна запротестовать, но была не в силах отказаться от нежности, с какой мужские руки ласкали ее, хотя и попыталась.
— Такая шелковистая и такая пышная грудь. Настоящее сокровище, а вы ее прячете…
В его словах и голосе звучало что-то гипнотическое, лишавшее воли. Запах солнца и моря, исходивший от мужского тела, дурманил, поэтому Маджи даже не шевельнулась, когда своим бедром он плотно к ней прижался.
