Я спрашивала Наташку:
— А если я не очень современный человек, мне можно как-нибудь сходить не к вам, а в церковь?
Наташка отвечала: нет, им объяснили, что нельзя. Из наших городских Бог слышит только тех, кто собирается у нас в Доме Культуры. Он слышит и еще каких-то людей, в разных городах. Главное, чтоб они тоже танцевали под этот самый ритм.
Я уставала с дочкой и мне вовсе не хотелось танцевать. Я спрашивала, когда в этом году наступит Пасха и когда будет Рождество — особенные дни, когда люди славят Бога, и он их слышит всех, — но только Наташка отвечала, что про это им еще не рассказали.
Здесь, в больнице, разговор тоже каждый вечер заходит о Боге и о Рождестве. Скоро Новый год, а, вроде, раньше вместо него люди отмечали Рождество. И кто-то спрашивает теперь, какого оно было числа. Всегда в один и тот же день или в разные? И кто-нибудь, конечно, берется отвечать. Скорее всего, Танька. Будто сама знает. Она здесь самая бойкая из нас, и она говорит, что это Новый год так раньше назывался — Рождество. Девчонки спорят с ней. И в споре выясняется, что Рождество, оказывается, даже не одно, — а их, по крайней мере, два. Есть католическое, и есть православное. Девчонки путают одно с другим. И получается, мы знаем только то, что одно было совсем недавно, а другое наступит вот-вот.
Мы все боимся пропустить Рождество. В Рождественскую ночь происходили разные чудеса, и я хотела, чтобы в моей жизни тоже случилось чудо. Врач говорила, что не знает, что делать с моей дочкой. Важно поставить правильный диагноз, и она этого добьется. Она подозревает, что у малышки в кишечнике стафилококк. Ей говорит об этом её интуиция. Но надо, чтоб и анализы об этом говорили. А они ничего такого ей не говорят.
Они, наоборот, говорят ей, что все нормально.
И всех-то дел: одна лабораторная сестра уволилась, вторая — молодая, анализы у нее получаются неточные. Ей сразу стафилококка не найти. Но если делать анализ много-много раз, то рано или поздно он наверняка покажет, что у ребенка есть стафилококк. Поэтому анализы мы будем делать каждый день.
Так говорила врач. Но я не хотела, чтобы мы с дочкой оставались здесь, в больнице, еще много дней. Мне надо было, чтобы дока поправилась и чтобы мы с ней пошли домой.
Еще я хотела, чтоб Андрей Чернов из нашей палаты тоже пошел домой. Чтобы у него появилась мама и забрала его из больницы.
Андрей попал в больницу раньше всех нас. Он здесь — «старичок».
Ему около трех лет. Он пухлый, толстощекий мальчик. У него круглое лицо и жесткие, щеточкой, подстриженные волосы.
