А один раз, когда мужа нет дома, он говорит мне, что его зовут Никита. И что на самом деле ему уже тринадцать лет, просто он такой — не вырос. Бывают маленькие люди, которые выступают в цирке. Он из их породы. И, может быть, когда-нибудь его тоже примут в такой цирк. А если не примут, то ему прямая дорога будет — в городскую тюрьму. Чем он еще сможет заниматься — только в цирке, или… — Он замолкает. — Ну, или воровать.
— В тюрьме сидят преступники, ты что? — успокаиваю я его. — Ты вырастешь большой, и станешь — кем захочешь…
Кто-то же рассказывал ему про тюрьму! И еще — выходит, где-то его водили его в цирк лилипутов. А в нашем городе такие цирки никогда не выступали… Откуда же он взялся? Разве сможет он это рассказать — такой малыш? Что он сам знает о себе?
И почему он думает, что никогда не вырастет?
Проходят новогодние праздники. Перед Рождеством за нашим гостем приезжает та самая женщина-милиционер.
Муж снова на работе. Дочка не спит, я прижимаю ее к себе левой рукой и что-то ей между делом говорю, чтобы не хныкала. Сейчас, сейчас, милая, кушать будем. Потерпи, милая. Видишь, Никита уходит от нас. Никиту надо проводить… Одной правой рукой я помогаю мальчику натянуть красные колготки. Их мужу на работе кто-то передал, у кого дочь выросла. Под джинсами колготки — все теплее. И свитер у кого-то нашелся для найдёныша. Теперь он не замерзнет.
Они с милиционершей уже выходят на лестницу, как вдруг Никита возвращается один.
Он тянет меня в кухню, а там откуда-то из потайных мест в своем пальтишке достает мою цепочку, серьги и спрашивает:
— Узнаешь?
— Н-ну, да… — теряюсь я. — Что, это мое?
Он как-то натянуто смеется. Ха-ха.
— Держи! Глупая ты совсем, смотреть на тебя жалко. И мужик твой не учит тебя. Чужого пацана пустили — и не смотрят…
Теперь я вижу, что ему вполне может быть уже тринадцать лет. Или еще больше.
Он машет рукой:
— Ну, никому больше дверь не открывай. А то ведь — жалостливая очень.
А потом он уходит.
Моя цепочка, серьги — это же все бижутерия. Совсем дешевая. Он, что, думал, что это золото?
Через два дня нам позвонили из милиции. Сказали, что Никита сбежал из детприемника, и если вдруг появится у нас, то мы должны им сразу сообщить.
Но он у нас не появился.
До того как дочке исполнился год, мы еще несколько раз попадали с ней в больницу. В младенчестве она была слабенькой и восприимчивой к любой инфекции.
Когда мы оказались там в третий раз, в июле, Андрюши там уже не было. Я узнала, что у него, наконец-то, появилась мать. И это наша Швабра.
