Дома за соблюдением религиозных обрядов следил глава семьи. В храме за них отвечал главный аристократ области, поскольку это был храм его предков. В самом главном храме, посвященном предкам верховного правителя, а следовательно, и всей нации, обряды совершал царь. Помогавшие ему чиновники и слуги являлись самым близким подобием чжоуского духовенства, поскольку они присматривали за храмом, были сведущи в ритуалах и составляли молитвы.
Судя по всему, молитвы были не столько ритуалом, сколько насущной потребностью. Чаще всего молящийся просил о долголетии — в силу высокого положения стариков, как в семье, так и в обществе. Богатый человек мог написать специальную молитву на бронзовом сосуде, стоимость которого вряд ли смог бы проигнорировать даже самый мрачный дух, но обычно считалось достаточным использовать метод шанцев, состоявший в сожжении молитвенного письма, чей дым должен был донести послание до небес. По-видимому, существовали некоторые разногласия по поводу места обитания духов. Небеса — место, где они, как считалось, пребывали, — все чаще отождествлялись с Шан-ди, или Верховным владыкой, — главной силой, поддерживающей гармонию вселенной. Поэтому духов постепенно переселили под землю, в место, которое называлось Желтый источник.
В тех случаях, когда от духов требовалось получить ответ, применялось искусство гадания. Даже подготовку к жертвоприношению нельзя было начать без предварительного одобрения духов относительно предмета или животного, предназначенного в жертву. Некоторые западные народы той эпохи, такие как этруски, у которых учились римляне, гадали на внутренностях животных, но чжоусцы по примеру шанцев использовали кости, главным образом черепаший панцирь. Они сочетали этот метод с целым рядом других, самый распространенный из которых был основан на гадании на стебле тысячелистника. На протяжении многих поколений китайцы использовали «Книгу Перемен» («И цзин»), где детально описываются всевозможные сочетания боковых побегов тысячелистника различной длины, по которым посвященный мог интерпретировать волю духов и предсказывать будущее. Никто теперь не понимает эту книгу, старейшую в китайской литературе; она выглядит как каббалистическое руководство для колдунов. И все же многие века великие мыслители писали к ней глубокие и тонкие комментарии. Здесь следует напомнить, что еще несколько столетий назад мистика и наука были неразделимы. Так, например, Пифагор, считающийся одним из основателей западной науки, рассуждал о мистических свойствах бобовых семян.
