Потом пастор спросил, согласен ли он взять Кэссиди за себя. Тут уже страх и неуверенность куда-то отступили. Кэссиди и так принадлежала ему, и сегодняшняя церемония только подтверждала это.
— Да, — ответил он.
Кэссиди улыбнулась ему, а он ей. В этот момент паника убралась туда, откуда ей уже не выбраться. Он не из тех людей, что оглядываются назад и жалеют о сделанном выборе. Он смотрит только вперед и сам решает свою судьбу. Да-да, в этот момент, когда рядом с ним его женщина, он находится там, где и должен быть.
Продолжение церемонии прошло как в тумане. И вот пастор сказал, что он должен поцеловать свою жену.
Донован притянул к себе Кэссиди и тут же почувствовал, как ребенок толкается в ее животе. Он склонил перед ней голову, она привстала на цыпочки, их губы встретились. Он целовал ее и не мог оторваться.
Кэссиди Франзоне… нет, Кэссиди Толли!
Его женщина. Его жена. Мать его ребенка.
— Кэссиди, у тебя найдется минутка?
— Конечно, а в чем дело?
— Я кое-что слышала… Не хочу поднимать волну в день твоей свадьбы, но…
— Говори, говори, Эмма. Все говори.
— Что-то непонятное происходит в «Толли-Паттерсон».
— В каком смысле?
— Я не знаю подробностей, но Джейкоб Элдред, один из адвокатов папиной фирмы, держал в руках завещание Максвелла Паттерсона. Я была на вечеринке с коллегами по работе, и, когда упомянула, что приглашена на твою свадьбу, мне кое-что рассказали о завещании Максвелла…
— О завещании деда Донована?
— Я не могла расспрашивать о подробностях. Начала было, но тут они спохватились, что мне об этом рассказывать нельзя. Тогда я стала приставать с вопросами к отцу, но ты же знаешь, какой он.
Кэссиди села.
— Я не знаю, что и думать…
Эмма присела рядом и взяла ее за руку:
— Я знаю, Кэссиди. Это может быть просто бизнес, но почему он вернулся? Как снег на голову свалился.
— Не думаю, что наш брак как-то может помешать его работе. Хотя деду нравилось, что Донован не женат.
— Ты права. Как раз об этом я и хотела упомянуть.
— О чем ты хотела упомянуть? — спросил подошедший сзади Донован.
— Ни о чем, Донован. Я услышала кое-какие пересуды о тебе и завещании твоего деда.
Кэссиди показалось, что у Донована побелело лицо.
— Какие пересуды? — странным голосом спросил он.
— Ничего особенного. Завещание немного странное…
— Подумаешь, странное! Обычное для Юга дело. Вам обеим не о чем беспокоиться.
Эмма и Донован никогда не были большими друзьями. Кэссиди и не хотела бы, чтоб они уж очень ладили, но, в общем-то, ее это не особенно волновало.
