За время, что они не виделись, Рэндалл заметно поправился. Лицо округлилось, а глаза стали как будто меньше. Южное солнце позолотило его кожу загаром, но даже он не мог скрыть ее нездорового цвета, говорившего о пристрастии Рэндалла к алкоголю. О пагубной привычке свидетельствовали и мешки под глазами. Одежда на Рэндалле была не из дорогой и сидела не лучшим образом. Весь он слегка потускнел, как медная лампа с течением времени.
— Привет, — сказал Рэндалл бодрым тоном, когда заметил, что за ним наблюдают.
— Привет. Что тебя привело в наши края? — Стефани не собиралась откладывать выяснение самого важного для нее вопроса.
Бывший муж не обрадовался ее холодности и прямолинейности. Он оглянулся по сторонам и недовольно пробурчал:
— Может, хоть в дом пригласишь?
Рэндалл явно не ожидал, что его будут держать на пороге.
— Проходи.
Стефани прошла в дом, не удосужившись убедиться, следует ли за ней незваный гость. В руке она держала садовую корзинку и перчатки, в которых обрабатывала кусты роз перед его приходом. В гостиной она поставила корзинку на столик, обернулась и строго посмотрела на Рэндалла.
— А тут все, как прежде. — В его голосе отчетливо звучали ностальгические нотки. Он провел рукой по потертой обивке дивана и театрально вздохнул.
Неудачный ход. Подобное лицемерие мгновенно насторожило Стефани. Сомнений больше не оставалось: ему что-то от нее нужно.
— Зачем пришел? — перешла она к сути дела. — Сгораешь от желания повидать сына?
Рэндалл предпочел не заметить сарказма, с которым была произнесена последняя фраза. Он заготовил убедительные объяснения своего пренебрежения родительскими обязанностями, но переходить к ним было пока рановато.
— И это тоже. Но самое главное, мне хотелось поговорить о нас, — без тени смущения или неловкости поведал Рэндалл.
Окинув взглядом бывшую жену, он нашел Стефани заметно похорошевшей. Глазки Рэндалла маслено блеснули, и он едва не облизнулся. Тем приятнее будет ему получить желаемое.
Она приподняла брови, давая понять, что крайне удивлена.
— Я поступил с тобой некрасиво. Сам не пойму, как меня угораздило увлечься этой заезжей потаскушкой. Она тебе и в подметки не годится. — Рэндалл с покаянным видом опустил голову, но исподтишка посматривал на Стефани. — Как вспомню, какой в доме был уют и как ты меня любила, просто волосы на себе рвать готов. Но ты ведь простишь мне эту ошибку, правда? Милая, теперь все будет иначе.
Он шагнул к Стефани, намереваясь заключить ее в объятия. Но она предусмотрительно отодвинулась. Это его ничуть не обескуражило. Рэндалл предполагал, что так просто бывшая жена не сдастся. Два с половиной года одиночества не могли не испортить ее характер. Он подпустил в голос еще больше обволакивающей сладкой патоки и продолжил:
