— Не смейтесь надо мной. Я только выполняю, что мне приказано, — сказала она, положила блокнот на стол и принялась за дело.
Пока она искала номера в телефонной книге и звонила, я ее разглядывал. Она была бледна естественной бледностью блондинки и выглядела достаточно здоровой. Ее светлые волосы не были некрасивы, но были так туго зачесаны назад, что почти вовсе теряли вид прически. Брови тонкие и необычно прямые, чуть темнее волос, почти каштановые. Подбородок слишком маленький, слишком острый и нетвердый. На лице у нее почти не было грима, за исключением ярко-оранжевой помады на губах, да и той чуть-чуть. Глаза за стеклами были огромные, темно-синие, с большими зрачками и неопределенным выражением. Тяжелые веки придавали лицу восточный вид, а может быть, от природы кожа была стянута в углах глаз. Во всем лице было необъяснимое, нервное обаяние, которому не хватало умелого грима, чтобы стать неотразимым.
Одета она была в гладкое полотняное платье с короткими рукавами. На голых руках светлые волоски и несколько веснушек.
Я не очень прислушивался к тому, что она говорила по телефону. Все, что ей говорили, она стенографировала уверенными ударами карандаша. Закончив с этим, она повесила телефонную книгу на крючок, встала, расправила платье и сказала:
— Будьте любезны подождать несколько минут, — и пошла к двери. С полдороги она вернулась, со стуком задвинула верхний ящик стола и вышла. Дверь закрылась. Тишина. За окном гудят пчелы. Где-то вдалеке слышен вой пылесоса. Я взял свою сигарету, сунул ее в рот, обошел стол и выдвинул ящик, который она закрыла перед уходом.
Меня это не касалось. Просто было любопытно. Не мое дело, что в столе она держит маленький автоматический «кольт». Я закрыл ящик и сел.
Ее не было минуты четыре. Потом дверь открылась, и она сказала:
— Миссис Мердок ждет вас.
Мы прошли по каким-то коридорам, она открыла двустворчатую стеклянную дверь и пропустила меня. Я вошел, и двери за мной закрылись.
Внутри было так темно, что поначалу я ничего не видел, кроме полосок света, проникающих через густые кусты и плотные шторы. Комната была похожа на застекленную веранду, которой позволили зарасти плющом. Обставлена она была плетеной мебелью, на полу циновки. У окна плетеный шезлонг с изогнутой спинкой и горой подушек, которой хватило бы и слону, а в шезлонге, откинувшись, сидела женщина со стаканом вина в руке. Я почувствовал густой винный запах прежде, чем успел оглядеться. Потом мои глаза привыкли к полутьме, я рассмотрел ее.
