– Ай-ай-ай! – вплеснул руками профессор, проходя за свой стол. – И эти люди называются лучшими, самыми стойкими представителями армии Земли? Как вам не стыдно вести себя столь неподобающим образом?.. Хотя именно такие ваши поступки, как душевный трепет, отвращение, страх перед непознанным, невосприятие иного мировоззрения и прочая душевная шелуха, вполне предсказуемы и прогнозируемы. Если взять того же Зигмунда Фрейда или, к примеру, Юнга…
– Герр профессор, а можно брать не их, а кого-нибудь другого? – как-то жалобно попросил Зибцих.
– Вам больше по душе Торквемада, мой дорогой друг? – поинтересовался Гобе и так идиотски заржал, что стал похож на ту самую маску вуду, которая строила глазки голове Дракулы. – Ладно, не пугайтесь. Это я шучу. Хотя последние лингвистические исследования вкупе с экспериментами по длине звуковых волн говорят о том, что шутка вызывает у человека смех не только потому, что полностью соответствует представлениям данного человека о фольклоре и является продуктом культуры, но и потому, что имеет ярко выраженную тембральную окраску, которая полностью зависит от длины звуковой волны и…
Тут профессор позволил себе замолчать. Не от того, что устал или потерял нить речи. Просто с каждым его новым словом бойцы тупели прямо на глазах. Зибцих впал буквально в кому, и казалось, еще минута, и он вытянет руки вперед и уверенной походкой зомби направится душить француза. Кедман принялся нервно шарить по карманам в поисках какого-нибудь оружия, а у Шныгина глаза налились кровью, и если сейчас он и был похож на медведя, то исключительно на шатуна. И лишь один Пацук, что-то напевая себе под нос, начал потихонечку перемещаться к тяжелому дубовому буфету, на котором стояла крайне подозрительного вида шкатулка. Именно это и отвлекло Гобе от словесного недержания и заставило прервать затянувшуюся речь.
– Уважаемый Микола, будьте любезны сказать мне, что такое вы делаете? – хитрым тоном поинтересовался профессор.
– А? Чего? Кто? Я? – Пацук сделал вид, что не понял вопроса, а затем невинно опустил очи долу. – Да я просто пою. Ну да. Пою. А что мне еще делать? – пожал плечами есаул. – Воно ж как у профессоров бывает? Начнут болтать о всяких биномах Ньютона, а студенту хоть со скуки помирай. Вы же неизвестно с кем разговариваете, занятие не ведете…
– Вот! Вот именно этого я и добивался! – радостно провозгласил Гобе, подняв вверх указательный палец правой руки.
– Сэр! Разрешите вопрос, сэр! – рявкнул Кедман. Зибцих окончательно вышел из транса, а профессор кивнул. – Чего именно вы добивались? Того, чтобы мы поняли, что вы не ведете занятие, или чтобы мы вас прикончили?
