После недельного пребывания на полигоне Штангер возвращался в Беловеж на автомашине капитана Диттера. Дорога проходила через Ломжу, Замбров, Высоке-Мазовецке. Капитан Диттер был по натуре человек молчаливый, но Штангер умел втянуть его в разговор. Диттер любил рассказывать о своей профессии. Когда он разговорился, Штангер заметил:
— Интересно, как вы оцениваете эффективность нового оружия? Какое влияние оно может оказать на результат восточной кампании?
— Как оцениваю? Гм, трудно сказать, — произнес Диттер и на минуту задумался, как бы подыскивая соответствующие слова, чтобы выразить свои мысли. — Во всяком случае, несколько иначе, чем эта кучка самонадеянных и высокомерных типов, которые знают фронт только по сообщениям из газет.
Штангер с удивлением взглянул на Диттера, так как впервые слышал от него такое резкое высказывание в адрес офицеров из Ставки Верховного главнокомандования вермахта.
— Извините за любопытство, но я очень ценю ваши разносторонние знания и потому хотел бы услышать ваше мнение.
Диттер, польщенный словами Штангера, достал пачку сигарет, закурил, а затем произнес:
— Вы молоды, герр лейтенант, и у вас может быть иное представление о войне, чем у меня. Только то, о чем мы говорим, должно остаться между нами. — Он пристально посмотрел на Штангера. — Я верю в вашу офицерскую честь.
— Но, герр капитан... — возмутился было Штангер.
— Верю. Я наблюдал за вами в течение многих месяцев и вижу, что вы отличаетесь от таких людей, как, например... Ну, это не важно... — Он махнул рукой, поудобнее устроился на сиденье, бросил взгляд на водителя и наклонился к Штангеру: — Видите ли, молодым офицером армейской разведки я принимал участие еще в первой мировой войне. Я был и на Западном, и на Восточном фронтах. В послевоенный период работал по русскому профилю, под разными предлогами имел возможность бывать в России, особенно с осени тысяча девятьсот тридцать девятого года. Я ненавижу русских, но восхищаюсь их силой. Вы понимаете? Штурмовое орудие, которое мы испытывали, — хорошее оружие, даже великолепное. Но и с его помощью мы не победим русских. Мы уничтожим у них сотни танков, а может, и больше, но вместо них русские построят тысячи новых, еще лучше. С июня сорок первого года я допросил многих советских специалистов по производству бронетанковой техники и артиллерии, видел трофейные орудия, танки и другое тяжелое вооружение. Оно не лучше нашего, но и не хуже. И не в этом дело. — Он умолк, закурил погасшую сигарету и тихо продолжил: — Русских нельзя победить. Не смотрите на меня такими глазами, герр лейтенант... Я знаю, что говорю, мне уже шестьдесят лет.
