— Я не понимаю… — Лавалье растерянно уставился на Марвина.
— Сейчас, Лавалье, сейчас.
Барри выволок Криса и Понти на середину клетки и принудил их опуститься на колени у сточной канавки.
— Голову на грудь! — Марвин подошел к арестантам и по очереди нагнул им головы так, чтобы подбородок упирался в грудь.
— Что за свинство? — кричал Понти.
Крис хотел вскочить, но было поздно. Рыжий прижал дуло к его виску.
Марвин простер свою правую руку, протягивая Лавалье пистолет «корт», который они отняли у Криса.
Лавалье был в полной растерянности.
— Я ничего такого не держал в руках.
— Я знаю, — Марвин улыбнулся. — Сегодня будет первый раз. Но не последний. Сегодня вы докажете, что хотите принадлежать к числу посвященных среди Преторианцев. Лавалье, вы будете принадлежать к самому узкому кругу посвященных, которые действительно защищают Библию. Всеми средствами, всеми силами, всей своей властью. — Голос Марвина осип, вкрадчивый и полный убежденности. Глаза его сверкали, как бриллианты.
Лавалье немо помотал головой. Пустым взглядом он смотрел мимо Марвина — на коленопреклоненных.
— Я… все… еще… не понимаю. — Слова его с трудом преодолевали порог слышимости. Однако он очень хорошо понимал, что имеет в виду Марвин.
— Лавалье, неужели вы думаете, что наша кампания против врагов веры, против ученых и прочих неверующих может обойтись без жертв? — Марвин засмеялся: — Это было бы неправильно. Мы должны позаботиться о том, чтобы среди врагов были большие жертвы. Мы уничтожим их карьеры, разгласим их тайны. Против тех, кто предает Библию, любые средства хороши. А худшие из них предстанут перед Богом, нашим и их Господом, и дадут отчет. Мы начнем с этих двоих.
— Вы… хотите… убить…
— Вот именно, — Марвин засмеялся. — Врагов веры.
Лавалье молчал.
Крис, стоя на коленях, слегка повернул голову. Понти рядом с ним то и дело сплевывал. Его губы дрожали. То ли от гнева, то ли от страха, Крис не смог бы сказать точно.
Он и сам чувствовал невыразимое давление в голове. Оно лишало его способности думать. Безропотное смирение накрыло его волю, словно туман. Все кончено. Защититься больше не было ни малейшего шанса.
— Вы не можете это сделать! — закричал Лавалье. — Вы не можете их убить! Бог есть любовь, а не убийство.
— Предатели веры, предатели Священного Писания умрут. Мир снова узнает, что распространение веры мечом — самый плодотворный метод.
Лавалье содрогался всем телом, будто его знобило.
— Какое это имеет отношение ко мне? — тихо спросил он, не разжимая зубов.
