Масонство в современной Франции, например, представляет собой просто объединение очень богатых людей. Туда же входят почти без исключения все крупные политики, неважно, насколько они полемизируют друг с другом на публичной сцене. Это не запрещается, даже поощряется. По лично мне сделанному заявлению (в неформальной, разумеется, обстановке), один из очень крупных французских бизнесменов синтезировал состояние дел такой общей фразой: «Мы любим свой народ, но это ужасное стадо. Если кто-то захочет серьезно влиять на нашу политическую или экономическую жизнь, мы или почти ничего ему не позволим, или он должен стать масоном». То есть необходимо войти в «коллектив» и подчиняться не только личным, но и общим планам.
Когда склонные к целованию западных башмаков отечественные «демократы» ругают бывшее коммунистическое Политбюро, им надо бы знать, что весь современный мир управляется несколькими таким органами. И это большое благо, что они никак не могут между собой окончательно договориться.
Современные масонские формирования — это просто-напросто мафия в белых перчатках. Но она прекрасно умеет организовывать стрельбу по живым мишеням, когда: «Их не понимают». Так было, например, сделано и с Джоном Кеннеди, отказавшимся подчинять себя чему-либо, кроме конституционной присяги. Так натравливали французов на Де Голля, не пожелавшего стать «братом» кому-либо, кроме всего французского народа и подчиняться закулисным решениям. Масонские группировки «сбили» в свое время карьеру социалиста Вили Брандта, скомпрометировав его через ложную агентурную связь помощника-секретаря с коммунистической разведкой. Однако сказать, что при этом масоны разных стран не любят собственного народа, никак нельзя. Но все-таки приятно, когда от этого становишься еще богаче.
Гитлер сказал в свое время, что не понимает «как это важнейшие государственные вопросы могут решаться путем идиотского подсчета брошенных в урну бумажек». Эта фраза вполне соответствует не букве, но именно духу прежних и современных масонских обществ. Государственные и мировые вопросы должны решать государственные и мировые элиты. Любыми средствами, если «идиотский подсчет голосов» может привести к вредным, в их понимании, результатам.
Возможно, и не стремясь к этому первоначально, масонская психология вырыла между собой и простыми массами непреодолимую пропасть. Но, приучившись думать о себе как об исключительной части общества, следовательно, и самой ценной, масоны стали воспринимать случившийся разрыв уже в угрожающем для себя значении. Простыми словами: «Что будет с нами, если не управлять этим стадом?»
