А незнакомец, напротив, солидно и неуклонно продвигался к какой-то изначально заданной цели, шел неспеша и не меняя направления. Он отлично знал свое дело. Дошел до низа долины, поднялся вдоль левого берега ручья, перешел через него именно в том месте, где надо было, и оказался именно там, где тропа продолжалась уже на правом берегу. Фредерик II бесшумно, словно тень, шел за ним и даже временами двигался на четвереньках, но никак не мог помешать нижним еловым веткам хлопать по одежде, что пугающим эхом отдавалось в напряженной тишине, в которой даже хруст снега на расправляющих свои ветви деревьях слышался на огромном расстоянии. Незнакомец, однако, ни разу не обернулся. Был даже момент, когда он вскоре после того, как перебрался через ручей, точно угадывая тропинку, занесенную двухметровой толщины снежным покровом, сделал довольно резкий поворот. Фредерик II оказался в этот момент на открытом, не защищенном деревьями месте, и на какой-то миг увидел светлое пятно под шапкой — лицо мужчины. Фредерик II замер. (Он скажет потом: «В ту секунду я подумал: все, пропал!») Но пока Фредерик стоял неподвижно, пытаясь походить на ствол дерева, незнакомец продолжил идти ровным спокойным шагом, видимо, считая, что он уже давно находится в таких местах, где никто не может его догнать.
А Фредерик II сохранит от этой погони ощущение, что он был «лисом». Когда потом он будет говорить о местах за горой Арша, он будет их описывать, как, наверное, Колумб описывал Ост-Индию. И все виденное им было тогда подчинено новым заботам. Деревья интересовали его лишь как стволы, расположенные так, чтобы они могли укрыть его, чтобы они более или менее разумно выстраивались позади незнакомца и позволяли продолжать погоню. (Потом он скажет, сколько было открытых и потаенных мест в ложбине, сколько там было ям и склонов и как все эти укрытия и открытые места помогали или мешали его продвижению: в каких-то зарослях леса он мог позволить себе бежать бегом; какие-то поляны приходилось обходить, скрываясь за деревьями; где-то надо было подолгу ждать, прежде чем выйти из укрытия; а тем временем он с удивлением понимал подсказки, исходившие от снега, от тишины, от темных ветвей и даже от слабого запаха сырой коры, понимал странные наставления, которые нужно было тут же расшифровать, чтобы немедленно ими воспользоваться.)
Он не скажет, что теперь, когда он был уверен, что незнакомец не будет оглядываться назад, он уже не думал о холодном лице Доротеи. Это стало для него далеким прошлым, как смерть Жанны д'Арк или смерть Людовика XVI, у палачей которых со временем появились тысячи сообщников, спокойно пользующихся последствиями этих убийств.
