Ступеньки крутые, вьются вверх вокруг железного столба, словно хмель.
Сделали мы несколько оборотов — уже снизу нас не видно, — и я шепчу Лёнчику:
— Победа! Победа!..
— Подожди ещё, до победы далеко, — отмахнулся он и бежит, бежит впереди.
Уже, кажется, сердце выпрыгивает из груди, сопим, будто кузнечные мехи, а всё ж поднимаемся вверх, вверх…
Вот и первый ярус, площадка. Встали мы на ней, никак не отдышимся. А на все четыре стороны — окна огромные. Глянул я в окно — мама моя родная! — весь монастырь словно на ладони!
В последнее время ради большей конспиративности решили мы не брать с собой ни компаса, ни фонариков, ни даже футляра, пряча фотоаппарат просто за пазуху. И теперь я торопливо расстегнул ворот, чтобы достать его и снять открывающийся сверху вид. Разве ж узнаешь, посчастливится ли подняться выше. А вдруг сейчас поймают и выдворят отсюда?
Но Лёнчик меня остановил:
— Оставь ты это, пойдём дальше.
Я покорился. Теперь мы уже побрели. Подниматься по крутым ступенькам не так легко: сердце стучит, дышать тяжело, а к ногам будто кто гири привязал.
Но нас подбадривал Круть. Пробежит вперёд, оглянется, покачивая высунутым языком, и всем своим видом словно зовёт:
«Ну, мальчишки мои дорогие, скорее, скорее!»
И мы торопились.
Наконец вышли на второй ярус. Тут окна ещё огромнее.
Я уже подумывал, что отсюда обязательно сделаю фото, но Лёнчик снова шепнул:
— Нас могут заметить снизу. Надо как можно быстрее проскочить!
Вот так кросс! У себя в доме я на пятый этаж могу взбежать не останавливаясь. А тут уже и лоб взмок, к спине прилипла рубашка, ноги сделались совсем непослушными.
Но вот железный столб с винтовыми ступеньками упёрся в потолок, и дальнейший путь преградили какие-то дощатые двери.
«Наверное, закрыты», — подумал я.
Лёнчик толкнул их рукою. К счастью, они заскрипели на петлях и открылись. Переступили мы порог — а там круглая комната с четырьмя окнами. Посредине большой, очень большой какой-то ящик. Стенки его поломаны, сквозь дырки видны колесики.
— Да это же часы! — шепчу Лёнчику, а сам готов от радости вприсядку танцевать.
Подходим к ящику ближе и видим, что это действительно часовой механизм. Но какой он мощный! Есть такие колесики в нём, что чуть ли не с автомобильный руль. А маятник вон какой длиннущий! Обошли мы вокруг ящика. Сверху над ним перекладина железная, а к ней прицеплен целый ряд небольших колоколов. Посчитал я их — восемь штук.
Потоптались мы ещё несколько минут возле часов, осчастливленные своей находкой, а затем захотелось нам выглянуть в окна. Я приблизился к одному окну, облокотился на железные поручни, и в тот же миг у меня даже дыхание захватило. В груди что-то ласково защекотало, по рукам будто иголочки побежали. Было такое впечатление, словно я птица и парю в воздухе.
