Автомобиль с открытым верхом приятно продувался ветерком, и очень кстати — шел третий час дня и высоко стоящее солнце было жарким.
— Наверно, вода уже теплая и купальный сезон открылся? — спросил я у мистера Уиттона.
— Дядюшка Мэтью купается в любой воде, даже под Рождество, — ответил с заднего сиденья Джеральд Холборн.
— Не преувеличивай, пожалуйста, — улыбаясь, ответил тот. — А что касается воды, сегодня утром она была около восемнадцати градусов по Цельсию, и при такой жаркой погоде уже через неделю будет не менее двадцати.
Мы выскочили на окраину города, а еще через минуту покатили по широкой плотно уложенной гравием дороге. Справа от нас в разрядку виднелись крестьянские домики с подсобными постройками, слева — ярдов около трехсот — простиралась открытая местность, поросшая густой травой и редкими мелкими березками, а дальше виднелись громадные просторы моря, с густеющей к горизонту синевой. Берег здесь был чуть каменистым, приподнятым, и кромка воды оставалась вне поля зрения. Это создавало ощущение двух прекрасных соседствующих друг с другом природных миров. Воздух имел совершенно особенный запах, смешав в себе аромат сочных разогретых солнцем трав с легким, солоновато-йодистым запахом моря.
Словно угадав мои ощущения, Мэтью Уиттон довольно проговорил:
— Хорошо тут у нас.
Каким-то приятным спокойным добродушием веяло от этого крепкого человека.
— А дальше природа еще лучше, — добавил с заднего сиденья Джеральд. — Сразу за нашим замком и той деревенькой, где вы остановитесь, начинаются дубовые леса. Шикарные, на много миль в глубину. Там есть деревья, которые древнее нашего рода. Кто-то правильно сказал, что они выросли на крови: здесь шли бои Кромвеля с роялистами и шотландцами. А еще раньше в этих местах были частые кровавые стычки между Ланкастерами и Йорками — алой и белой розами.
— А за кого в той войне выступал ваш род?
— Ха-ха, стыдно сознаться — и за тех, и за других. Поэтому дядюшка Мэтью с одинаковой любовью рассаживает перед замком и белые, и алые розы.
— Джеральд, мой мальчик, не стоит смеяться над всем подряд, — слегка поморщившись, произнес Уиттон. Но и этот его маленький протест прозвучал мягко и снисходительно. — Знаешь к кому нам, по-моему, лучше всего поместить мистера Дастингса? К старикам Роббинсам.
— Правильно! Как я сам об этом не подумал. У них отличный дом, и люди они для нас близкие. Старый Роббинс еще занимается рыбной ловлей, — сообщил молодой человек, уже обращаясь ко мне, — а его жена отлично готовит. К тому же, у них неплохое хозяйство, да, дядя?
