. Эти заявления Ким Ир Сена недвусмысленно указывали на то, что вся декабрьско-январская кампания была ошибкой, отклонением, ответственность за которую возлагалась на излишне ретивых руководителей среднего звена. Вскоре все должно было вернуться в норму.
Пак Чан-ок, как уже говорилось, принимал сожаления Ким Ир Сена за чистую монету или, по крайней мере, старался создать такое впечатление у своего советского собеседника. Он подчеркнул, что отдельные «перегибы» кампании следует считать проявлением излишнего рвения со стороны недоброжелателей и соперников советских корейцев. В частности, он сказал: «Но некоторые работники как видно требуют моего освобождения от зам. премьера и члена Президиума ЦК ТПК. Мне известно, что в армейских газетах ничего не писалось о так называемых наших ошибках, но недавно, несмотря на указания т. Ким Ир Сена, в ряде армейских газет было опубликовано ряд статей, в которых подробно излагается известное решение ЦК ТПК. Мне также известно, что тт. Пак Кым Чер (Пак Кым-чхоль. — А. Л.), Цой Чан Ик (Чхве Чхан-ик. — А. Л.) и особенно Цой Ен Ген (Чхве Ён-гон. — А. Л.) будут добиваться от т. Ким Ир Сена моего освобождения от занимаемых мною постов»[91]. В этом контексте представляется важным, что все упомянутые Пак Чхан-оком чиновники действительно являлись фракционными соперниками советских корейцев. Чхве Чхан-ик (Цой Чан Ик) был, как мы помним, фактическим руководителем яньаньской группировки, к которой относился и Пак Кым-чхоль (Пак Кым Чер). Даже упоминание армейских газет в этом контексте едва ли является случайностью, так как в то время в командовании северокорейской армии доминировала яньаньская группировка.
И публикации в официальной печати, и документы посольства указывают на то, что в конце февраля кампания против советских корейцев была приостановлена. Это случилось неожиданно, как раз тогда, когда, казалось бы, кампания достигла высшей точки и выплеснулась на страницы открытой печати. Кампания ни в коей мере не исчерпала себя, напротив, она была прервана сознательно и резко. Такая перемена могла быть только результатом продуманного и волевого решения (вероятнее всего, принятого лично Ким Ир Сеном, как свидетельствуют замечания, сделанные им в разговорах с Пак Чан-оком и Пак Ый-ваном). Чем была вызвана столь резкая перемена политического курса? С течением времени новые данные, возможно, прольют дополнительный свет на этот вопрос, сейчас же мы можем сделать несколько предположений.
