Ну и что! — не сдавался я. — А приезжие? Зефир любой купит.
Любой не купит, — с ехидцей заменил Борька. — Или, может, ты тоже в Москву летишь?
Мы решили отдать Катьке диктофон. Борька вынес диктофон из дому и приказал тотчас увязавшемуся за ним Пирамидону:
— Взять!.. Взять, Пирамидон!
Пирамидон схватил зубами ручку диктофона и, счастливо виляя хвостом, побежал за нами. Мы вошли в подъезд Суровцевых и поднялись к их двери. На наш звонок вышла Кэт. Увидев нас, поджала губы, глянула исподлобья:
— Чего надо? Я вас, кажется, не приглашала…
Самохвалов оглянулся, посвистел и шепнул:
Пирамидон, груз!.. — и тотчас же из-за шахты лифта к нам выбежал добродушный пудель, бережно неся в зубах диктофон. Борька наклонился к Пирамидону, взял диктофон и протянул его Кэт.
Держи, а то еще скажешь, что мы у тебя стащили.
Про кассету скажи, — напомнил я. — Чуть не забыл… Кассету мы тебе послезавтра вернем, ладно?
— Что за новости? — насупилась Кэт.
Перепишем только. Там у нас кое-что записано… Ладно? Ты же все равно завтра уезжаешь, нам Ромка сказал…
Да вот, уезжаю! — с вызовом подтвердила Кэт. — А что, завидки берут? Тоже зефира в шоколаде захотели?
Сдался нам твой зефир! — угрюмо уронил Борька. — Я, может, его в телевизоре видал. В белых кроссовках…
Зави-и-дуете! — насмешливо протянула Суровцева. — А завидовать не надо. Восьмого все равно не учимся. Можете тоже купить в Москву билетики и в гастроном на Кутузовский проспект слетать. Давайте-давайте! — дразнилась она. — Купите билетики. На мой самолет, вместе и полетим.
Катя хотела было захлопнуть дверь, но Борька успел выкрикнуть:
— Купим! Купим билет! Ты только скажи — а какой у тебя самолет?
С крыльями, а что? — засмеялась Кэт.
Рейс, говорю, какой?
— Ах, тебе рейс? Не веришь, что у меня билет есть? Хорошо, сейчас принесу, погодите.
Она скрылась в комнате и вскоре вынесла авиабилет и торжественно показала нам:
— Вот, если не верите. Рейс завтра, в одиннадцать утра. — И она помахала билетом перед нашими носами, прибавив: — Учитесь делать подарки дамам! Это вам не псину какую-нибудь к пальту пришивать! — и Суровцева, изловчившись, поддела ногой Пирамидона.
— Не трожь! — пригрозил Борька.
— Это — во-первых! — поспешил добавить я. — А во-вторых, Пирамидон — не псина, а благородных кровей интеллигентный пудель! В-третьих, не к пальту, а…
Дослушивать Суровцева не стала — треснула дверью, оставив нас наедине с верным дательным падежом несклоняемого слова «пальто».
