Вот это класс! — не выдержал Борька. — Подарок века! Нарочно не придумаешь. Это ж почем конфеты получатся?
Смотря сколько коробок купят, — деловито рассудила Марта.
Ну, штук двадцать, не больше, — решил за Суровцевых Самохвалов.
— По двадцать рублей, — выдала ответ Марта. — Примерно, конечно. Вообще-то не знаю, я в Москве не покупала.
— Ничего себе! — присвистнул Борька. — Да за такую цену конфету и в рот-то страшно взять. Это все равно что золотой ложкой манную кашу рубать.
— Вот-вот! — усмехнулся я. — Скажи еще — лакать газировку из бриллиантового стакана.
Марта пожала плечами:
— Ничего не понимаю. Ведь завтра у нас уроки, их-то никто не отменял. Что же, ребята, получается? Мы с вами… будем… будем…
— …Двойки получать! — встрял Самохвалов.
— А Катя… а Катя… — продолжила Марта, не протестуя против Борькиного уточнения… — а она будет в это время зефир в шоколаде уминать и Москвой любоваться?
Борька криво усмехнулся:
Ты за Кэт не шибко убивайся. Вот увидишь — еще и справку принесет, что была целых два дня неизлечимо больна. Не волнуйся, мама ей и не такую добудет. Помнишь, как она тогда от физры отмазалась?
Еще бы… — вздохнула Марта. — Зато кроссовки не забыла надеть. Адидасовские…
Зефир в шоколаде? Да прямиком из Москвы? Да с авиабилетами в столицу!?.. Мой изрядно потрепанный Стивенсон, побывавший в десятках рук и под ногами Катьки Суровцевой, конечно же, не мог бы составить конкуренцию такому ханскому подарку. Но если учесть, что я и не собирался удивлять Суровцеву, мощная конкуренция со стороны Динэра Петровича не особо огорчала меня. Другое дело, что однодневные московские гастроли Катьки Суровцевой лишат меня возможности вручить ей истерзанную ею же книгу завтра, когда мы будем поздравлять девочек. Ну и положеньице! Хоть беги немедленно к Кэт, чтобы успеть со своим «Островом сокровищ» до того, как они с мамой уедут в аэропорт.
Из школы мы с Борькой шли молча, каждый думая о своем. Но оказалось, что каждое «свое» было общей думой. Оба мы размышляли о том, как отнять у Кэт двадцать коробок зефира в шоколаде.
— Двадцать коробок! — зло процедил Самохвалов. — Это сколько ребят в Москве из-за одной Катьки останутся без зефира в шоколаде?!
— Ровно двадцать и останутся, — уточнил я. — А может, и не останутся. В Москве этого зефира знаешь сколько в день делают? Двадцать миллионов коробок.
Скажешь тоже — двадцать миллионов! — передразнил меня Борька. — Там и жителей-то столько нет.
