— Не чудеса это, — мрачно сказал я. — Не чудеса, а Суровцев.
— Суровцев?
Динэр Петрович. Вы же сами его назвали. А про товарища — это все его враки. Сам он вам звонил, сам. Чтобы замять всю эту историю.
А никакой истории и не было! — строго и холодно заметил Сиропов. — Просто я по делам в магазин, а заодно костюм себе купил. За свои, между прочим, деньги. Сейчас возьму в кассе взаимопомощи и отнесу. Так что не надо говорить глупостей. И не костюм тут главное. Это — так, между делом. А главное — совсем другое. У них в детской секции товарооборот барахлит. Вот они и просят, чтобы газета им рекламу сделала. Фоторепортажик из секции, с небольшой подписушкой строк на двадцать. Как мамы и ребята радуются покупкам. Наглядная, так сказать, агитация.
И тут Сиропов просиял:
Слушайте, Игреки, а почему бы вам самим это не сделать! Идея! Даю задание пойти в магазин. Решено!
А фотографировать кто будет? — растерянно протянул Борька, явно не готовый к такому повороту.
Фотографа к вам пристегну. А с вас — подписушка. Это даже лучше, если напишет не взрослый, а юнкор. Убедительнее будет. Ну что, пойдете? Или Маратику поручить?
Сиропов хлопнул меня по плечу:
— Соглашайтесь, Игреки, пока я добрый. Прямо в номер репортаж заявляю. Сразу дебютируете. Пора уже. А то разговор у вас на доллар с полтиной, продукции — на цент с копейкой. Ну что, беретесь или нет? В редакции иногда меня, честно говоря, не понимают. Но с вами-то, надеюсь, столкуемся?
Я подмигнул Самохвалову и произнес:
— Ладно, беремся. А где фотограф ваш?
— Вот это другой разговор! — повеселел Сиропов. — Сделайте подписушку, а заодно и помиритесь. Правильно говорю?..
Я кивнул и, не удержавшись, вспомнил папины слова:
— Лучше плохой мир, чем хорошая война.
— Хвалю! — просиял Сиропов. — Кажется, вы что-то начинаете понимать. Звоню фотографу.
Сиропов покрутил диск телефона и спросил кого-то:
— Макс, ты? Проветриться не желаешь? Да фоторепортажик надо соорудить. Прямо в номер. Тут рядом… Ага, давай запирай лабораторию — и ко мне. Старик, мне очень надо…
Положив трубку, Сиропов велел нам подождать и выскользнул из кабинета. Он вернулся минут через пять и протянул мне конверт:
— Передадите Суровцеву. Здесь деньги за костюм.
Он еще раз любовно оглядел себя:
— Каков, а?! Я же говорил вам, что женщины ахнут. Даже неприступная Сонечка — она у нас председатель кассы взаимопомощи — и та растаяла и достала ключ от сейфа.
В кабинет вошел парень в кожаной куртке с огромной квадратной сумкой. Он будто сундук нес на ремне, перекинутом через плечо.
