— Погоди стрекотать! — устало остановил меня отец. — Тут, вижу, так просто не разберешься. Коньяк! Скелет! Футболка! Какая мешанина… — Сиди дома, я в пять приеду. Разберемся…
Не успел я положить трубку — зазвонил телефон.
Это был Олег Сиропов.
— Игреку привет! — прокричал он. — Можешь меня поздравить, старичок: Крякина закончила диктовку. Отговорила, как говорится, роща золотая! Давай, выкладывай, чего хотел, а потом уже я спрашивать буду.
— Тогда сразу спрашивайте, — сказал я. — У меня новостей нет.
— Ну не скажи! — засмеялся Сиропов. — Я, как орган местной информации, тут такое о тебе сегодня узнал!.. Специально звоню, чтобы факт проверить. Ты что же — сам на себя телегу в газету накатал?
— Какую телегу? — удивился я.
— Жалобу значит.
— Что за ерунда? Ничего я никуда не катил, ни телеги, ни трамвая, ни катамарана. Чего мне жаловаться?
— Тебе виднее. Только факт в лице телефонограммы у нас имеется.
— Какой факт?
— Говорю же — телефонограмма. Секретарша редактора утром приняла по телефону от лица, назвавшегося «юнкор Игрек». Так что давай не разыгрывай. Первое апреля еще не наступило.
— Не звонил я в редакцию и Игреком не назывался, — закричал я в отчаянии. — Честное слово же!.
Сиропов замолчал. Я слышал в трубку только тяжелое его дыхание.
— Странно… — уронил он наконец. — Хочешь, я прочту тебе твою… твою… Ну, одним словом, эту телефонограмму. Редактор ее мне передал — для возможного использования в разделе «Можно ли об этом молчать?»
— Читайте, — сказал я. — Интересно, что там у вас.
— Ну, так слушай, читаю… «Широкая общественность нашей школы возмущена поступком хронического хулигана Владимира Балтабаева из 8 «в». Сегодня утром, тайно проникнув в кабинет зоологии, он надругался над скелетом нашей зоологички, благодаря чему последняя прибегла к посредству валерьяновых капель. Экстренными мерами, принятыми директором школы Леопардом Самсоновичем Мантюш-Бабайкиным, пострадавшему скелету возвращены суверенитет и территориальная целостность. Но место ли таким Балтабаевым в нашей школе? Вот вопрос, над которым ломает голову передовая мысль школы. Подписано — «Юнкор Игрек». Все… Ты слушаешь?
— Потрясающе! — уронил я в трубку. — Красивая работа!
Я понимал, что расчетливая, твердая рука противника — а я прекрасно знал его! — все ближе подбирается к моему горлу, готовясь замкнуть на нем кольцо.
— Эй, Игрек, ты где? — окликнул меня Сиропов. — Чего молчишь? Ну что: твоя шутка?
— Не моя.
