— В бочку загляни, — растолковывала Стелла. — В третью. Ну, Володечка, ну, пожалуйста! Уж больно все хитро в записке, которую Васька принес от тетки.
Дело-то пустяковое. А раз просит Стелла — то, выходит, и вовсе пионерское поручение. Тем более, что бочки тетки Марьям входят в ЗДШ и ЗПД. Надо выполнять.
… Заглянув в бочку, которую мы вчера доверили Васькиным заботам, я вскрикнул от удивления. На капусте важно покоилась… чугунная крышка люка!..
Вот так история! Выходит, Васька эту крышку вчера потехи ради и выковырял вечерком в ЗДЧ, когда Азим-ака ушел домой?
Тетка Марьям подтвердила уже и без того понятное:
— Вася привез этот гнет. Совсем ночью. Говорит, долго не мог подходящего гнета сыскать. Но дал слово — выполнил. Сам сюда и положил его. Настоящий пионер!
Я не стал объяснять, что за гнет доставил Васька, создав в ЗДЧ угрозу ЧП.
— Да-да… — Только и вымолвил. — Выдающийся гнет! Лучший в мире… Но только из-за него ваш Сервер пропустил сочинение и теперь получит двойку.
У тетушки Марьям вытянулось лицо:
— Сервер не был на уроке? Но он же вовремя ушел в школу! — ее изумление было неподдельным.
— Васька от вас записку принес учителю. Ее вы писали?
— Я, — подтвердила тетка Марьям. — Он бумагу просил и даже помогал, подсказывал, что писать. Сказал, очень нужно.
— И вы написали?
— А разве я написала неправду? — обиделась тетка Марьям. — Вася ведь гнет принес, как и обещал…
Гнет, гнет, гнет… Он уже давил на меня, как на капусту. Я пробовал ковырнуть его, приподнять. Куда там! Будто прирос чугун к капусте и готов всю жизнь прожить в этой вкусной среде обитания, а под старость и самому хорошенько просолиться и назло всем прочим чугунным собратьям размякнуть, стать съедобным. В крышке был добрый пуд веса…
Уныло побрел обратно. Сервер и Стелла стояли у люка с новенькой, хотя и корявой, деревянной крышкой. Эммануил Львович пил чай на тахте и беседовал с чайханщиком Азимом-ака. Я не узнал Сервера. С его лица смело можно было лепить аллегорическую гримасу с названием «Неподдельное удивление». К тому же он почему-то беспрерывно моргал и дурацки улыбался.
— Ты чего, — насторожился я. — Стресс после перепуга?
— Угу, — кивнул Сервер и непослушной рукой открыл портфель, нашарил дневник и протянул его мне. — Т-ты что-ниб-будь п-онимаешь? — спросил он. — Открой, открой сам…
Я открыл дневник и опешил. В графе первого урока рукой Эммануила Львовича было вписано: «Сочинение на тему «Так поступают пионеры». Рядышком стояла потрясающе жирная, прямо-таки упитанная пятерка.
