— Да, действительно, у меня возникло такое подозрение. Но потом, помните, его подтвердил Фрэйзер из “Независимых детективов”. Так что Андерсона занесло в Италию не из-за меня, а скорее из-за Фрэйзера.
— Слушайте, Билл, поймите меня правильно. Мы с вами сейчас не как вы на комиссии. И если мы действительно хотим распутать этот клубок, то начинать надо сначала. Могу ли я все-таки спросить — как у вас возникло подозрение насчет итальянцев?
— Ну, во-первых, в Чикаго я сказал, что полной уверенности в том, что “Дабл Эй” итальянская компания, у меня нет. А что касается причин для подозрений, то, честно говоря, сейчас они не кажутся мне такими серьезными. Мне бы не хотелось уточнять. Знаете что, Джек, а не вернуться ли нам снова к записи, которую Фрэйзер сделал в Вермиллионе? Пусть ее прослушает кто-нибудь из наших итальянцев.
— Вы в чем-то сомневаетесь? Я не очень понимаю.
— Сейчас поймете.
Дэвис вызвал секретаря.
— Пригласите, пожалуйста, Сильвию Маленотти из финансового отдела.
Через несколько минут в кабинет вошла женщина лет сорока ярко выраженной средиземноморской внешности.
— Здравствуйте, Сильвия. Нам требуется ваша помощь. Экспертиза, я бы сказал. Вы сейчас прослушаете короткую магнитофонную запись. Там есть несколько слов по-итальянски. А потом я задам вам пару вопросов.
Дэвис вставил кассету и включил магнитофон. Сильвия внимательно слушала.
— Вы хотите спросить, мистер Дэвис, что такое “буона ноттэ”? Это “спокойной ночи”.
— Спасибо, Сильвия. Еще один вопрос. Не могли бы вы сказать, судя по произношению, — это итальянцы или нет?
— Нет, мистер Дэвис, это не итальянцы. Тут нет сомнений. Интонация совершенно не итальянская.
— Спасибо, Сильвия. Вы нам очень помогли.
Когда Маленотти ушла, Дэвис обратился к Тэйлору.
— Ну, теперь вам понятно, Джек?
— Да, теперь понятно. Они обвели нас вокруг пальца. Здесь напрашиваются два вывода. Во-первых, они обнаружили “жучки” Фрэйзера. Такую возможность еще можно допустить. А во-вторых, впечатление такое, будто им было известно, что говорилось об итальянской версии на Совете директоров в Чикаго. И они решили отправить нас по этому следу. Иначе — зачем устраивать этот спектакль с “буона ноттэ”? Теперь у меня нет даже уверенности, что они вообще связаны с “Петролеум Итальяно”. Бедный Андерсон. Мне начинает казаться, что мы все — жертвы какой-то ловкой мистификации.
— Не знаю, Джек, не знаю. Мы что-то еще больше запутываемся. Уж не связан ли с ними кто-то из Совета директоров? Теперь я бы ничему не удивился…
