По моему мнению, у нас один выход. Мы должны
войти в аргентинский порт. Подумайте над этим. Не
воображайте, что я хочу давить на вас. Если вы отвергнете
мое решение, я, очевидно, ничего не смогу сделать
против 31 человека. Тогда пусть один из вас,
кому доверит большинство, поместит меня под арест,
а сам примет на себя ответственность как командир
этой подлодки.
Через час я жду старшего помощника с сообщением
о вашем решении.
Когда я закончил, большая часть команды перешла
на мою сторону без особого шума. Я отдал специальный
приказ, чтобы на борту ничего не повреждать
и не разрушать.
17 августа 1945 года, в яркий солнечный день, мы
впервые разглядели береговую линию Аргентины
и маяк. Когда он стал хорошо виден, вся команда
выстроилась на палубе. Никто не потерялся. Мы находились
слишком далеко от берега, чтобы кто-нибудь
мог тайком ускользнуть ночью. Если кто-нибудь
смог бы уйти, это поломало бы весь наш план,
и трудно было бы объяснить появление беглецов
вместе с членами нашей команды. Между тем мой
старший помощник, стоя на вахте в последний раз,
следил за указателем оборотов, чтобы быть уверенным,
что двигатели сохраняют нужную скорость.
Над нами появился альбатрос. Сначала он летал над
лодкой, потом сел на воду и позволил нам пройти
мимо, может быть, в четырех футах от него. Он посмотрел
на нас крошечными глазками, как если бы
говорил: «С вашими бородами вы выглядите очень
странно. Откуда вы взялись?)} Мы открыли коробку
сардин, и каждый раз, как птица пролетала над ЛОД""
кой, бросали ей рыбку. Так она держалась поблизости
довольно долго. Но когда мы попробовали дать
хлебные крошки, альбатрос улетел.
[- 208 -]
Находясь еще вне трехмильной зоны, мы подали
по-английски сигнал «Немецкая подлодка» и заглушили
двигатели. Несколько рыбацких лодочек подошли
посмотреть на нас с любопытством, и, кажется,
наши бороды произвели на них большое впечатление.
Скоро приблизились аргентинский тральщик и
две подлодки. С них информировали, что прибудет
группа для встречи. Вскоре подошел моторный катер
с офицером, несколькими старшинами и рядовыми.
Дальше все пошло без задержек. В своей безупречной
белой форме они производили приятное впечатление,
а их отношение не оставляло желать ничего
лучшего. Я принял аргентинского офицера на палубе
и проводил в боевую рубку, в то время как его
подчиненные разошлись по лодке. Он сказал, что
ему приказано проводить нас в гавань, и его обязaннocть
предупредить затопление подлодки или ее
повреждение тем или иным способом. Я объяснил,
что у нас нет намерения делать что-либо подобное.
Я также предложил самому командовать во время
входа в гавань, потому что команда понимает только
по-немецки, а управлять подлодкой, не будучи знакомым
с таким сложным оборудованием, трудно любому.
Он согласился со мной, приняв слово чести.
Так я отдал последние приказы как командир U-977.
[- 209 -]
