Софи не могла дышать. Его руки были всем, что она могла ощущать. Одна рука прижимала ее ладонь к его щеке, подтягивая к себе потихоньку, но неумолимо. Девушка сдалась незамедлительно, нетерпеливо, не в состоянии сделать что-то еще. Другая его рука, как пламя, обжигала ее кожу, оставляя позади следы мерцающих угольков, пока она двигалась выше, до тех пор, пока тыльная сторона его ладони не прикоснулась сбоку к маленькой груди Софи.
Ее легкие, возможно, и перестали работать, но зато ее сердце неслось вскачь. Девушка ощутила свою собственную кожу так, как никогда не ощущала ее прежде. Она могла слышать удары собственного сердца, которое, казалось, билось прямо в горле, и пульс которого трепетал под его изучающими пальцами.
Дикое, яростное желание охватило Софи, в животе появилась дрожь, а пальцы ног подогнулись внутри туфелек. Плоть напряглась, запульсировала и увлажнилась таким новым и возбуждающим способом — и к тому же пугающим, потому что она хотела, чтобы это никогда не кончалось. Мечты, на которые она никогда не отваживалась, желания, которые она никогда не признавала, томление, которое она заглушала и прятала подальше — все это вырвалось на свободу, мстительное в своей мощности. Девушка не могла дышать, не могла думать…
Размашистым движением другой руки Софи стянула повязку. Ее глаза распахнулись, вглядываясь в его глаза. Язык в ее пересохшем рту попытался повернуться и произнести:
— Пожалуйста …
Потрясение от напряжения в глазах Софи эхом отдалось во всем теле Грэма. Хорошо. Да.
Затем… Что ты делаешь, подлец? Зачем ты соблазняешь эту девушку — только чтобы отвлечься от своего долга?
О Господи, он просто законченный негодяй. Слишком много часов было проведено наедине с ней, слишком много вечеров свободы и небрежной интимности. Он отодвинулся, спрятав свою реакцию на ее мольбу, раздумывая, намеренно сделав вид, что не понял ее.
— Да, конечно же. Я прекращаю. Мои извинения.
Грэм медленно поднялся, желая, чтобы его почти эрекция угасла до того, как он полностью выпрямится. Ему не нужно было беспокоиться, потому что взгляд Софи был теперь прикован к ее рукам, которые она стиснула у себя на коленях.
Дурочка! Глупая, глупая, оторванная от реальности дурочка! Слава небесам, что он неправильно понял ее очевидную просьбу. Видимо, что она не так неуязвима, как думала, но Софи и не осознавала, что может растянуться на ковре от его малейшего прикосновения!
Зачем беспокоиться о таких вещах? Ему просто скучно — он решил сыграть в детскую игру. Он не хочет тебя.
